У счастья нет морщин - Анн-Гаэль Юон
Филипп откашлялся.
– Мама, я немного беспокоюсь за тебя. Ну, вернее, мы беспокоимся. Тебе скоро будет восемьдесят пять, и я подумал… мы подумали, что, может быть…
– О нет, все в порядке, уверяю вас! Вот и доктор Годе так говорит…
Филипп опустил взгляд на свои начищенные до блеска туфли.
– Мама, доктор Годе умер почти десять лет назад…
– Кто? Доктор Годе? – возмущенно воскликнула Полетта.
Коринна взяла старушку за руку, как бы желая поддержать ее в эту трудную минуту. Но от Полетты не ускользнула усмешка в уголках губ невестки. Коринна, так же как и она, хотела положить конец этим воскресным обедам, которые никому не доставляли удовольствия. Тем лучше: сама того не подозревая, невестка становилась ее союзницей.
– Мама, – прервал ее Филипп, – может быть, тебе пора пожить где-нибудь… ну… в доме, где за тобой смогут постоянно присматривать? Сильвиана, конечно, очень хорошая помощница, но она не может всего…
Полетта вспомнила дешевые духи Сильвианы и ее сосредоточенное выражение лица, когда она сравнивает цены на морковь на всех прилавках и в итоге покупает баклажаны. Да, несомненно, бедняжка Сильвиана мало что могла.
Полетта притворилась, что не понимает.
– Нам рассказали об одном чудном месте, – продолжал Филипп. – Пожилые люди, которые там живут, выглядят очень довольными. У тебя, конечно же, будет своя комната, а еще там есть ресторан. Не столовая, а самый настоящий ресторан, с обслуживанием за столиками, куда ходят местные жители, а не только постояльцы. И все это находится в прелестной, тихой деревушке…
Полетта почувствовала пробежавшую по спине дрожь удовольствия. Она уже видела, как сидит за чашкой чая в солнечном патио и любуется ландшафтным парком на фоне синего моря.
– Может быть, ты попробуешь пожить там месяц или два и решишь, подходит ли тебе это? А мы потом могли бы приехать к тебе в гости, да, мальчики?
Коринна ободряюще кивнула головой. Алексис встал и подошел, чтобы сесть рядом с бабушкой. Очевидно, он надеялся, что и ему перепадет немного деньжат.
Полетта была в восторге. Она не думала, что это окажется так просто. Сильвиана, должно быть, оказалась очень убедительной. Похоже, она даже добавила немного от себя.
– Ну… не знаю, – протянула старушка без особой уверенности.
И тут, чтобы подтвердить сыну правильность его выбора и заодно отпраздновать обретенную свободу, Полетта сосредоточилась и расслабила сфинктер. Перед ее глазами возник образ матери, включающей кран, чтобы пошло, – она так и говорила: чтобы пошло. Она широко раскрыла изумленные глаза, и теплая струя полилась по креслу на паркет.
3
Вцепившись в свою сумку, Полетта сидела в полном безмолвии.
За окном автомобиля проплывали картины сельской местности. Пустынные деревни, полуразрушенные сараи и поля рапса монотонно сменяли друг друга. По радио звучала заунывная музыка. Ветхий «Рено» перед ними неукоснительно соблюдал скоростной режим. В окно влетела муха. Она с жужжанием ударилась о ветровое стекло. Филипп попытался оглушить ее. Тщетно. Он раздраженно щелкнул языком. Муха металась между окном и приборной панелью. Это было похоже на азбуку Морзе: муха передавала сообщение SOS.
Полетта не возражала против того, чтобы переезд состоялся прежде, чем семья сына отправится в отпуск. «Может быть, все это немного поспешно, – говорил Филипп, – но зато мы будем спокойны, что ты в надежных руках».
Если бы она только знала!
Коринна, зажатая между двумя подростками на заднем сиденье, восхищалась каждым стогом сена.
– Ой! Вон там, смотрите! Коровы! Вы видели, мальчики?
Прыщавые одноклеточные в наушниках никак не реагировали. Но это не охлаждало энтузиазма Коринны:
– Какая красота! И это всего в часе езды от Парижа! Как здесь душевно! Правда, Филипп?
Они въехали в очередную деревню. Несколько каменных домиков соседствовали с заброшенной церковью. Миновали небольшое кладбище. Дорога здесь была усеяна «лежачими полицейскими»: очевидно, чтобы не беспокоить мертвых. Филипп слишком хорошо знал свою мать, чтобы не заметить, что что-то не так. Но не настолько хорошо, чтобы понять, что именно.
В конце концов, она охотно помогала собирать свои вещи. Ее настроение изменилось, когда они сели в машину. Филипп выстраивал маршрут в навигаторе, когда его мать начала стучать тростью по приборной панели, не обращая внимания на его крики.
– Мама, ты что?! Остановись! Прекрати!
– Филипп! – вопила она. – Ты сейчас же отвезешь меня в «О-де-Гассан» или я выпрыгну из этой машины!
Минивэн, мчавшийся по шоссе со скоростью сто тридцать, казалось, не обращал особого внимания на угрозы Полетты.
– Не понял. Какой еще Во Дегассан? – спросил Филипп.
Полетта сильно ударила его тростью по голове.
– Мама! Да успокойся же ты, ради бога! О чем ты вообще говоришь? Коринна нашла для тебя великолепный дом в…
– Филипп! Клянусь, я прямо сейчас открою дверь!
Когда машина повернула в направлении, противоположном ожидаемому, Полетта поняла, что стала жертвой чудовищного недоразумения. Страшного, ужаснейшего недоразумения. Она совершила непростительную ошибку: недооценила противника. Ее сын не собирался везти ее в роскошный пансион с легендарными висячими садами. Нет, вместо этого они направлялись бог знает в какую сельскую глушь, которую выбрала Коринна. И эта самая Коринна, у которой был не только тирамису в запасе, ловко подбила мужа сплавить его мать в какую-то одной ей известную богадельню. И можно поспорить, что в этой дыре нет ни поля для гольфа, ни бассейна с подогревом, ни сервировки на белых скатертях. Боже правый! При мысли о том, что ее так легко провели, Полетта чуть не потеряла сознание.
– Мама, доверься нам. Не сомневайся, мы выбрали для тебя самое лучшее. У Коринны есть коллега, чья мать…
– Очень хорошая женщина! – вмешалась Коринна. – Она говорила, что провела там лучшие годы своей жизни…
Полетта, чувствуя, что силы ее иссякают, погрузилась в ледяное молчание.
Четверть часа спустя Филипп остановил автомобиль перед большим каменным зданием с яркими ставнями. Дом был трехэтажным, утопающим в зелени. У невысокой стены, рядом с несколькими фруктовыми деревьями, скучал велосипед; пахло скошенной травой. Коринна пришла в восторг от двух больших клумб с розовыми гортензиями по обе стороны от входа. Перед дверью на грифельной доске мелом было нацарапано дежурное меню.
Филипп заглушил двигатель. В наступившей тишине до них доносилось лишь стрекотание сороки в ветвях кипариса. Полетта закатила глаза.
– Ну вот мы и приехали, – произнес Филипп.
– Как здесь чудесно! – с нажимом выдавила из себя Коринна, хватаясь за сумочку.
Филипп искоса бросил взгляд на мать, которая, не обращая на него внимания, отвернулась к окну.
– Можно выйти? – спросил Алексис. – Мне нужно отлить.
Дверь дома распахнулась, и на пороге появился великан в фартуке. Лысеющий усач с огромными руками и густыми бровями горячо приветствовал их.
– Где туалет? – спросил Алексис, не отвечая на приветствия.
– Пожалуйте сюда, юноша! – громогласно пригласил хозяин.
– Филипп Мерсье, – представился Филипп, протягивая руку, совсем маленькую по сравнению с лопатой великана.
– Зовите меня Ивон. Добро пожаловать в нашу гостиницу!
Казалось, ничто не могло смутить хозяина, чьи смеющиеся глаза и выпирающий живот свидетельствовали о неподдельном аппетите к жизни со всеми ее удовольствиями.
Филипп, к которому вскоре присоединилась Коринна, негромко прошептал несколько слов ему на ухо. Месье Ивон кивнул, бросив взгляд на неподвижно сидящую в машине старушку.
– Ну вот мы и прибыли, мама! – сделал новую попытку Филипп. – Гостиница месье Ивона! А это сам хозяин, знакомься. Внутри все выглядит просто очаровательно, и тебе…
Полетта нажатием кнопки подняла дверное стекло прямо перед носом сына.
– Ну же, мама, хотя бы загляни внутрь!
В ответ Полетта включила стеклоочистители. Мыльные брызги прыснули Филиппу чуть ниже пояса.
Коринна
