На закате - Хван Согён
Спустя месяц я повел его к нам на рынок. Не обращая внимания на неодобрительные взгляды родителей, я усадил его рядом с собой в лавке и около часа жарил омук. Потом повел его к Чемёну и Малому в обувную мастерскую. Чемён ради такого случая выделил время и купил нам выпить.
Паренек явно заробел перед Чемёном с его поведением и манерой разговаривать. Это передо мной он мог куражиться, а тут — куда что делось? После нескольких кружек пива он раскраснелся и еле дышал. Чемён быстро смекнул, в чем дело, и стал меня нахваливать что было мочи.
— Да ты знаешь, что за человек наш Пак Мину, да его вся округа уважает! Кто не знает Мину, тот тут и пяти секунд не продержится. И такой вот человек каждое утро — за учебники. В такой университет поступил, это ж надо! Я тоже собираюсь учиться.
Мой подопечный изо всех сил пытался не показать, насколько поразило его то, что я на короткой ноге с настоящими плохими парнями. Хотя, конечно, я привел его сюда не для того, чтобы заставить трепетать и бояться. Мне хотелось показать ему себя без прикрас, показать то, чем я жил. Хотелось дать ему понять, насколько обстоятельства и условия его жизни выигрышны по сравнению с моими, как бы он это ни воспринял. Кажется, он сделал совсем не те выводы, на которые я по наивности надеялся, но, пусть все пошло не по плану, посещение нашего района так или иначе сыграло мне на руку.
События того дня стали нашей общей тайной. Если бы его родители узнали, что я вместо того, чтобы учить их сына, отвел его в пивную, нам обоим бы не поздоровилось. Он рассказал мне, о чем на самом деле мечтает: он хотел стать кинорежиссером и путешествовать. Другими словами, развлекаться он хотел, а не учиться. Я поддакивал ему, что это, мол, потрясающая идея. А потом подсовывал старые добрые увещевания: сначала нужно подтянуть оценки, а потом можно двигаться в любом направлении, в каком только захочется. Подкинул ему как приманку идею про учебу за границей. Только английский подучи, а там и на стажировку сможешь поехать, и путешествовать, и набраться опыта в съемках, и стать всемирно известным режиссером. Еще пообещал за старания раз в месяц брать его в горы, просто погулять или заночевать в палатке. Я понимал, что, если буду знакомить его с новым миром за пределами дома и школы, то мы сможем подружиться еще больше.
В конце концов он стал относиться ко мне, как к старшему брату: рассказывал обо всем, что происходило в школе, оценки понемногу исправлялись. Во время экзаменов он безропотно занимался со мной ночи напролет. Видя, что сын начал лучше учиться, хозяйка принялась советоваться со мной насчет его будущей профессии. Услышав про его план стать режиссером, она аж подпрыгнула. Отец ни за что не согласится. Я убеждал ее, что нужно уважать желания ребенка, тогда у него появится решимость сделать что-то для собственного будущего. Пусть учит кинематографию, а работу потом можно поискать и другую, в какой-то смежной области. Я работал у них до своего третьего курса и помог ему поступить в университет. Так я начал прокладывать свою дорогу в жизнь.
После третьего года обучения меня забрали служить. Генерал тем временем уволился из армии и устроился директором на государственном предприятии. Я же, вернувшись по истечении срока в университет, получил диплом и уехал за границу учиться дальше. Человек благороднейшей души, не раз помогал он мне за эти годы. Сейчас генерала уже нет, а жена его, говорят, до сих пор живет вместе с сыном в добром здравии.
С моим подопечным мы крепко сдружились; он впоследствии какое-то время работал на телевидении, а сейчас возглавляет продюсерскую компанию, которая снимает сериалы. Вряд ли справедливо будет говорить, что его жизнь сложилась благодаря мне, но вот на мою судьбу встреча с этой семьей повлияла очень сильно. Такие, как он, рождены под счастливой звездой — если хоть что-то представляешь собой, получится все, что пожелаешь. Эти люди теряют место под солнцем, только если откровенно пускают свою жизнь под откос. Для меня же, мальчика из бедного района, выбраться из нищеты и зажить совершенно другой жизнью — это чудо, и за плечами таких, как я, сложные истории. Я нуждался в чем-то, что поможет справиться с трудностями. Разве меня не окружали со всех сторон такие же люди, как я сам? Их было сразу видно, стоило только выглянуть в окно отеля в центре города, откуда открывался прекрасный вид на небоскребы и улицы, сверкающие огнями торговых центров и подсвеченные крестами церквей. Все мы в эпоху военной диктатуры, в годы несвободы и насилия искали утешения — кто в этих церквях, кто в элитных товарах из этих супермаркетов. Кто-то опирался на звучавшую с экранов идею «кто сильный — тот и прав». Все мы нуждались в ком-то или в чем-то, что помогало нам убеждать себя в правильности своего выбора. В этом смысле я ничем не отличался от остальных.
Мне отчетливо вспомнилось, как я несколько раз встречался с Чха Суной с того момента, как устроился домашним учителем, до моего отъезда на учебу за границу. Каждый раз, когда случались какие-то перемены, возникал повод встретиться. Как-то она позвонила в дом генерала. Горничная сказала, что мне звонят, и я подумал, что это мама. Она подолгу не звонила, только если происходило что-то важное. «Алло!» — сказал я, но мне никто не отвечал.
— Это Суна, — сдержанно сказала она чуть погодя.
Оказалось, она узнала номер телефона места, где я теперь жил, и звонила сказать, что была неподалеку. Мы встретились в тихой чайной около фешенебельного района, где жил генерал, и я почувствовал, что стыжусь ее. Она выглядела такой деревенщиной в своей заношенной одежде, с дешевой сумочкой, которую она постоянно теребила, усевшись в уголке лицом к стене.
— Какими судьбами?
— Вышла прогуляться, — выпалила она без промедления. Прежде чем я успел что-то еще спросить, она сказала:
— Я слышала, ты уходишь в армию.
Я знал, что она уже дважды провалила экзамены в университет, это было менее опасной темой для разговора, и я решил закинуть удочку насчет ее следующей попытки.
— А у тебя как дела?
