Клуб «Непокорные» - Джон Бакен
— Я хочу, чтобы вы сами его увидели, — сказала леди. — Один-единственный раз. Я верю в него столь твердо, что готова поставить на кон все ради одной вашей встречи с ним. Обещайте, что позволите мне взять вас с собой. Я лишь хочу, чтобы вы повидались с ним и поговорили десять минут. Я хочу, чтобы вы поняли, что он уникальная личность, потому что, если вы хоть раз почувствуете его, вы впредь не станете насмешничать.
Генерал засмеялся, пожал плечами, но позволил себя уговорить. Там случилось, что однажды днем в начале июня он сопровождал леди Сэмплар на квартиру доктора в районе Мейфэйр.
— Вы должны войти один, — сказала она в передней. — Я рассказала ему о вас, и он ждет. А я подожду вас здесь.
Полчаса генерал пробыл с доктором Лартиусом один на один. Когда генерал вернулся к даме, лицо его было красным и пылало от гнева.
— Это самый опасный тип во всем Лондоне! — заявил он. — Послушайте, Молли, этот человек обвел вокруг пальца вас и ваших друзей. Он — немецкий шпион. Я поймал его, потому что заставил его говорить по-немецки. Вы говорите, он швейцарец, но, клянусь, ни один швейцарец не говорит по-немецки так, как он. Этот человек — баварец!
Чуть позже дама угостила его чаем. Она была подавлена и несколько напугана.
— Вы и ваши друзья слишком простодушны для такого рода проверок, — сказал генерал. — Уже несколько месяцев он качает из вас информацию, а вы даже не догадываетесь. Вы говорите, он дает великое утешение скорбящим. Смею сказать, оно так и есть, но бедняги выдают ему все, что у них в головах. У этого человека есть уникальная возможность узнать все, что происходит внутри британской армии. А как он использует свои знания? Вот что я хочу знать.
— Что вы собираетесь делать? — с дрожью спросила она.
— Постараюсь уложить его на обе лопатки! — мрачно ответил генерал и направился к выходу. — Либо его интернируют, либо поставят к стенке, если мы добудем улики. Говорю вам, он бош[43], немец чистой воды, что бы вы ни толковали о его чистоте и простоте!
Генерал сдержал слово, но ошибся в одном. Швейцарского гражданства оказалось вполне достаточно, чтоб спасти пророку жизнь. Ничего не оставалось, как депортировать его в качестве нежелательного лица, и в одно прекрасное утро доктору С. Лартиусу было предписано покинуть страну. Доктор не стал жаловаться и с достоинством попрощался со своими друзьями. Но те, кто остался ему предан, не стали молчать, и дружба между леди Сэмплар и генералом умерла насильственной смертью. Дело попало в газеты. Доктор Лартиус фигурировал на многих портретах, на которых его невозможно было узнать, а епископ прочел проповедь в церкви Сити о поклонении ложным богам.
II
Когда доктор Лартиус, плотно опекаемый французской полицией, совершал медленное и малоприятное путешествие к швейцарской границе, его порадовали несколько доказательств того, что слава его ушла за границу и что его не забыли. В Париже в обшарпанной гостиничной спальне он обнаружил цветы, подарок неизвестного почитателя и коротенькую ободряющую записку на не совсем правильном французском языке. В Дижоне он получил от незнакомой дамы еще одну записку, где сообщалось о том, что друзья ждут его в Берне. Когда он пересек границу в Порнтальере, цветов и писем стало больше. Молодой человек не обращал особого внимания на подобные подношения. Путешествие он провел в спокойном чтении и размышлении, и когда он прибыл в Берн, не похоже было, чтобы он ждал, что кто-то выйдет поприветствовать его. Собрав багаж, он скромно и незаметно уехал в гостиницу.
Не прошло и часа, как ему принесли визитную карточку, на которой значилось имя Эрнста Ульрици, доктора философии Боннского университета.
— Доктор Лартиус, — сказал посетитель, мужчина средних лет с остроконечной седой бородой и коротко подстриженными волосами, — для меня большая честь познакомиться с вами. Мы наслышаны о вашей прекрасной работе и ваших открытиях, формирующих мир.
В ответ молодой человек торжественно поклонился.
— Я всего лишь ученик, пребывающий в поиске, — сказал он. — Я не претендую на звание мастера — пока! Я лишь чуть продвинулся на пути к просветлению.
— Мы также слышали о том, — сказал собеседник, — сколь бесстыдно британское правительство преследовало учение и познание в вашем лице.
В ответ доктор Лартиус улыбнулся и пожал плечами.
— Я не жалуюсь. Вполне естественно, что мои занятия кажутся глупостью детям мира сего.
Продолжив разговор, доктор Ульрици свел его к Британии, но чувство горечи в молодом человеке он не вызвал.
— Идет война, — сказал он наконец. — Вы — представитель немецкой расы. Ваши симпатии на нашей стороне?
— У меня нет национальности, — ответил молодой человек. — Все люди — мои братья. Но я хочу, чтобы это кровопролитие закончилось.
— А как оно закончится? — спросил профессор.
— Я не пророк, — ответил доктор Лартиус. — И все же могу сказать, что Германия победит, но как — этого я сказать не могу.
Беседа продолжалась долго, и говорили они о многом. Немец хитро свел беседу к мелочам и показал широкое знакомство с наукой, которой занимался молодой человек. Он постарался внушить доктору Лартиусу, что большая часть его работы была проделана солдатами и их родней, что в процессе этой работы он, доктор Лартиус, услышал много такого, о чем не сообщалось в газетах. Но когда гость весьма деликатно намекнул на то, что был бы рад купить знание этого «многого», бледное лицо молодого человека вспыхнуло, а голос стал резче.
— Я не шпион, — сказал он. — Я не продам свое искусство за мзду. Мне все равно, на чьей стороне будет победа, мне важно лишь то, чтобы душа моя осталась чистой.
Тогда доктор Ульрици попробовал зайти с другой стороны. Он заговорил о тайнах ремесла и стал завлекать молодого человека рассуждениями о надеждах и идеалах. Он сказал, что не может быть общения с мертвыми до тех пор, пока не достигнуто общение с духами живых.
— Пусть наступит время, — сказал доктор Лартиус, — когда меж душами, разделенными огромными пространствами, установится нерушимая дружба, и тогда ключ будет найден. Смерть — неуместная случайность. Дух ею не затронут. Установите союз меж духами, пребывающими в оболочке плоти, и союз продлится
