Клуб «Непокорные» - Джон Бакен
В ответ судомойка тряхнула головой и рассмеялась:
— Тогда поторопись, паренек! Добираться будешь на своих двоих?
— Нет, у меня есть велосипед.
— Тогда топай через прачечную, затем вверх по ступеням, обойди рододендроны — и выйдешь на двор. Доброй тебе ночи!
Я, словно заправский фонарщик, поднялся по ступенькам, нырнул в рододендроны и вышел на главную аллею. Она была длинной и вела прямо к сторожке у ворот. Вид ее мне не понравился. Первым моим делом было разыскать свою лошадь, и направление поиска я более или менее обдумал. Дом стоял на правом берегу ручья, и если бы я подался левее, я бы пересек этот ручей ниже по течению и затем поднялся на другую сторону. Так я и сделал, причем без особого труда. Я перешел ручей вброд, вышел на лужайку и вскоре начал подниматься к сосновому лесу, что покрывал ущелье. Менее чем через двадцать минут я достиг ворот, через которые вошел сюда.
Признаков моей лошади не было никаких. Я двинулся вдоль стены, что тянулась слева, пересек ручей, но животного там не было, и к тому же было слишком темно, чтобы я мог разглядеть следы копыт на земле. Я попытался пройти вправо и вернулся на уровень парка, но, увы, положение мое не изменилось. Будь я хоть чуть сообразительнее, я бы прекратил поиски и дошел до Гледфута, как выразилась девушка, на своих двоих. Вместо этого я двинулся, спотыкаясь, по полутемному парку и вскоре попал в беду. Гримпус, похоже, зашел в мою комнату еще раз, обнаружил, что я исчез, и поднял тревогу. Тетя Летиция не попала у них под подозрение, и они, должно быть, вообразили, что я, как кошка, попросту спрыгнул на дорожку. Преследователи помчались по аллее, полагая, что я направился к сторожке у ворот, и, как назло, именно в этот момент я переходил дорогу, и они заметили меня. Помню, что из-за угла я краем глаза увидел огни, зажженные моими преследователями, и подумал о том, как это Гримпус умудрился выбрать момент для возвращения, столь неблагоприятный для меня.
Я побежал в парк, трое парней бросились за мной. Провидение не предусмотрело — и никогда не предусматривало — для меня роли бегуна на длинные дистанции, и, кроме того, из-за недостатка питания я был слаб. Но я так боялся того, что со мной будет, если меня поймают, что мчался, как профессиональный бегун на милю, и эти поганцы меня так и не догнали.
В конце концов, я прибежал все к той же старой стене, покрытой сверху бутылочным стеклом. Я был в отчаянии, но тут мне показалось, что я нашел выход. У стены рос молодой конский каштан, и одна ветвь нависала над ней. Я подпрыгнул, схватился за первую ветвь, подтянулся и с большим трудом пролез между ветвью и стволом. На это потребовалось время, и один из парней успел схватить меня за ногу, однако я тоже кое-что успел — заехал ему в челюсть ботинком Брамби!
Далее я ухватился за ветку побольше и стал карабкаться вверх, пока на оказался над стеной. Затем ветвь, не выдержав моих двенадцати стоунов[32], сломалась, и я тяжело опустился на то, что напоминало большую дорогу.
Я немного ушибся, но времени на размышления не было: погоня приближалась. В поисках укрытия я пошел по дороге и почти сразу нашел его. Впереди медленно двигался большой крытый фургон; изнутри струился свет. Я бросился за ним, взобрался на ступеньку и сунул голову внутрь.
— Можно войти? — задыхаясь, спросил я. — Спрячьте меня на десять минут, а потому я вам все объясню.
Я увидел лицо — старое, с усами и в очках. Оно было весьма и весьма торжественно, но, как мне показалось, в глазах человека я увидел огонек.
— Ага, — промолвил беззубый рот, — можешь войти.
Чья-то рука схватила меня за воротник, и меня втащили внутрь. Должно быть, это случилось как раз в тот момент, когда первый из преследователей упал со стены.
ЧАСТЬ II
…ДА В ПОЛЫМЯ
Итак, я попал в фургон, что был своего рода спальней; место, где сидел возница, отделяла двойная занавеска. Там я затаился, пока старик вел переговоры с моими преследователями.
— Вы не видели джентльмена? — услышал я задыхающийся голос. — Того, который упал со стены? Он должен был пробежать где-то рядом.
— Что за джентльмен?
— Он был одет в серое и примерно моего роста.
По голосу человек был явно не Гримпус.
— Меня никто не обгонял, — услышал я совершенно правдивый ответ моего спасителя. — Лучше поищите на другой стороне дороги среди папоротников. Потайных нор там видимо-невидимо. А что за человек?
— Кто-то из клиентов доктора. — Я точно знал, хотя и не мог видеть, что при этих словах говоривший многозначительно постучал себя по лбу. — Ладно, попробую еще раз. Доброй ночи.
Я вылез из своего убежища и увидел, что старик торжественно смотрит на меня, стоя под качающейся лампой.
— Я один из старомодных радикалов, — торжественно объявил он, — и я за свободу личности. Я не стану задерживать тех, кого запирают только потому, что какой-то шибко въедливый доктор считает, что у них, как говорится, не все дома. Но я был бы рад узнать, сэр, что вы не опасный сумасшедший. Если это так, то доктор Миггл не имеет права работать с сумасшедшими. Его дом вовсе не приют.
— Я столь же в здравом уме, сколь и вы, — сказал я и поведал старику свою историю, постаравшись изложить ее как можно короче.
Я рассказал ему о своем пари с Арчи, о скачке и о том, как удачно все закончилось. На лице старика не дрогнул ни один мускул. Возможно, он не верил мне, но из-за своих политических принципов он не собирался отдавать меня в руки моих преследователей.
— Можете переночевать у меня, — сказал он. — Утром мы будем заняты, и вы сможете уйти на все четыре стороны. Это свободная страна, несмотря на наше Богом забытое правительство.
Я поблагодарил его и спросил, кому я обязан этим гостеприимством.
— Я Великий Макгоуэн, — сказал он. — А утро мы встречаем в Кирк Аллере.
Он произнес свое имя так, словно то было «Муссолини» или «Демпси»[33], которые должен знать весь мир. Я тоже знал его имя, оно было знакомо мне с детства. Последние два десятка лет его можно было увидеть везде и всюду в любое время на всех железных заборах Шотландской Равнины: «Чудесный и великий зверинец Макгоуэна!», «Колоссальный черкесский цирк Макгоуэна!», «Единственный и неповторимый Макгоуэн!»
Мы
