Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн

— Ай-яй-яй! — проговорила она и подошла к кровати Доржи.

— Вы не будете нас резать, правда? — спросил Бата.

Монгол в белом халате перевел по-русски его слова. Девушка громко засмеялась и подошла к постели Баты. Погладив и его по голове, она что-то сказала.

— Ты такой большой, — перевел ее слова монгол, — а сидишь раздетый. И тебе не стыдно? Ложись!

Резким движением Бата натянул на себя одеяло. Мы также укрылись, продолжая поглядывать на девушку-доктора. Достав из кармана блестящий круглый предмет с двумя длинными резиновыми трубками, она показала его Бате.

— Доктор говорит, она тебя сейчас послушает, — перевел монгол, — и тогда будет видно, надо тебе делать операцию или нет.

Бата с недоверием потрогал аппарат, который выглядел совсем безобидным. После Баты, позволившего себя осмотреть, девушка подошла к Доржи. Никакого ножа она не вынимала. Доржи тоже не сопротивлялся.

Но выслушать его девушке не удалось.

Снаружи донесся шум, треск, скрип… Слышно было, как окликают друг друга школьники. Затем в юрту вбежал, запыхавшись, Эрдэнэ. Он кинулся к Далханямбу.

— Они собираются бежать, — крикнул он, — домой! Они складывают юрты, разбирают стропила!..

Далханямбу выскочил вслед за Эрдэнэ из юрты.

— Что вы делаете? — кричал он. — Сейчас же прекратите!

— Мы не хотим, пускай доктор уезжает обратно! — орали ему в ответ школьники.

Они и в самом деле собирались бежать из школы.

— Стропила воткнуть! Юрты на место! — командовал Далханямбу, обращаясь то к одному, то другому ученику. — Ну-ка, быстрей!

Девушка оставалась в юрте. Она, видимо, не понимала, что происходит. Монгол ей объяснил, и мы заметили, как с лица девушки сошла улыбка. Прекратив осмотр Доржи, она встала и, опустив в карман блестящий предмет с резиновыми трубками (мы потом узнали, что он называется стетоскопом), пошла к выходу. В дверях она столкнулась с Ням-гуном.

— В школе неспокойно, — быстро заговорил он, — ученики требуют отослать доктора, угрожают бросить школу. Обстановка серьезная: ведь они — как дикари. Благодарности от них не ждите, они не верят, что вы желаете им помочь.

Монгол перевел. Девушка выслушала слова директора и задумалась. Потом, пристально взглянув на Ням-гуна, спросила:

— Что вы предлагаете?

— Придется вам вернуться домой, — сокрушенным тоном произнес Ням-гун.

Глядя на то, как он горестно разводит руками, мы решили: директор нас защищает.

— Нет, я не уеду, — твердо сказала девушка, — я поговорю с ними сама.

Она вышла из юрты, монгол в белом халате — за ней. Ням-гун проводил ее взглядом, затем, обернувшись к нам, прошептал:

— Я видел ее вещи. Она привезла полный ящик ножей.

Я так и не узнал, о чем толковала с учениками девушка-доктор, только ни в тот день, ни позже никто из них не уехал. Вернувшись в сопровождении монгола в юрту, девушка продолжала осмотр. Чулун попытался было отказаться, но его быстро уговорили. Сурэн трусил больше других.

— Я прошу, не режьте меня, пожалуйста! — говорил он дрожащим от страха голосом.

Наконец остались неосмотренными я и Бурантаг, которая с той минуты, как у нас появился врач, не шевельнулась и не сказала ни слова.

Девушка сперва подошла ко мне. Она присела на мою койку. Я не мигая смотрел ей в лицо. Слегка откинув одеяло, она приложила стетоскоп к моей груди, ощупала живот, велела показать язык. Я подчинялся ей во всем без страха — ведь она еще никого не резала. Но на всякий случай я пристально следил за ее движениями: как бы не вытащила откуда-нибудь нож.

— Как ты себя чувствуешь? — перевел ее вопрос монгол в белом халате.

Я чувствовал себя плохо.

— Дорогой брат, — сказал я тихо, — когда вы поедете в сторону хошуна, то увидите на южном склоне мою юрту. Я прошу вас туда заглянуть и передать родным о моей болезни…

Я заплакал. Девушка, выслушав перевод моей просьбы, улыбнулась и укрыла меня одеялом.

— Скоро ты выздоровеешь, — перевел ее ласковые слова помощник. — Настанут каникулы, и ты сам поедешь домой.

Но лишь когда девушка встала с моей койки, я понял, что мне нечего бояться, и, облегченно вздохнув, улыбнулся ей в ответ.

Оставалась одна Бурантаг. Лежавшая неподвижно до этой минуты, она мигом вскочила.

— Уходи! — крикнула Бурантаг. — Я не дам себя осмотреть! Мама! — И она замахнулась кулачками.

Девушка, смеясь, пыталась ее успокоить, но никак не могла поймать руки больной девочки. Внезапно Бурантаг выхватила из-под подушки вилку. Она чуть не попала этой вилкой девушке в глаз, но та успела откинуть голову. Оружие Бурантаг скользнуло по ее лицу. Над бровью выступила кровь. Словно не замечая этого, девушка крепко прижала к себе тельце Бурантаг.

— Уйди! Не хочу! Уйди! — кричала та, стараясь вырваться из объятий девушки.

В юрту вошел Далханямбу. Он стал уговаривать Бурантаг.

— Она тебя не тронет, она только осмотрит тебя, назначит леченье, и ты будешь здорова.

Но Бурантаг не хотела ничего слушать.

Уложив ее в кровать, девушка ласково заглянула ей в глаза и потрепала по руке, затем, сопровождаемая монголом и Далханямбу, она вышла из юрты.

Мы наперебой заговорили о докторе. Все в ней казалось нам необычным: светлые, золотистые волосы, прямой нос, голубые глаза. В глубине души мы все же опасались, что за голубыми глазами кроется что-то коварное, и это мешало каждому из нас признаться, что русская девушка нам очень понравилась. Неужели от нее можно ждать беды?

— Я ни за что ей не дамся! — упорствовала Бурантаг, размышляя вслух о побеге.

Вскоре в юрту снова зашел Далханямбу с монголом в белом халате. Отобрав порошки, которые нам дал Лубсан, они заставили нас принять другие, горькие. Одной Бурантаг они не дали никаких порошков. Далханямбу присел на ее кровать. На нем сейчас тоже был белый халат, делавший его каким-то чужим. В таком халате можно было спрятать любой нож.

Мы стали упрашивать учителя, чтобы он не позволял нас резать.

— Врачи не так уж охотно режут, как это вам кажется, — ответил Далханямбу. — Есть много способов лечения, — сказал он. — Правда, бывают такие болезни, что без ножа, то есть без операции, не обойдешься.

Затем он рассказал нам, из каких далеких краев приехала в нашу школу русская девушка. Желая нам помочь, спасти нас, она много дней добиралась сюда на волах.

— А ты ее ударила, — укоризненно обратился он к Бурантаг. — Разве так благодарят за помощь?

Бурантаг упрямо молчала. Она и потом, когда учитель ушел, не отвечала никому, пока не вернулась русская девушка-доктор. Глаз ее заметно припух. Присев на кровать Бурантаг, девушка вытерла