Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн
Прошло минут десять. Показалась машина с притушенными фарами. Она направлялась как раз в расположение роты капитана Майдрака.
Часовой остановил машину и проверил документы у шофера и сидевшего рядом с ним офицера. Этот офицер был подполковник Зонроб. Капитан Майдрак быстро подошел к нему, отрапортовал и пригласил прибывшего пройти в помещение заставы. Но подполковник, на ходу ознакомившись с положением дел в части, зашагал прямо к окопам.
В предыдущий приезд подполковника на эту заставу один пограничник был не по форме одет, у другого — оторвана пуговица. Однако сейчас все обошлось гладко, и подполковник остался доволен внешним видом бойцов капитана Майдрака. Правда, он и тогда не рассердился, ибо был выдержанным человеком. Достаточно вспомнить хотя бы тот случай, когда на монгольскую территорию у Хужиртын-Ам ворвались пятьсот гоминьдановских бандитов. Это было 5 июля 1947 года. Гоминьдановцы окружили небольшой отряд, которым командовал подполковник Зонроб, и ему вместе с тридцатью бойцами пришлось в течение суток вести неравный бой. Но он ни на минуту не утратил самообладания.
Товарищи, служившие с ним много лет, говорили, что ни разу не видели Зонроба сердитым, раздраженным. Да и за всю его жизнь можно было пересчитать по пальцам те минуты, когда он терял обычную для него выдержку.
Худощавое лицо подполковника Зонроба бороздили глубокие морщины, и если бы можно было прочесть их, как книгу, они многое открыли бы в его характере постороннему человеку.
В тяжелое, дореволюционное время где только не побывал Зонроб со своим отцом Шарабом! Нужда гнала их из аймака в аймак, из одного конца Монголии в другой.
А теперь этот когда-то неграмотный, забитый мальчик вырос и стал подполковником Народно-революционной армии, охраняющей свободную и радостную жизнь своей страны.
— Теперь отдыхайте, — сказал подполковник, обращаясь к бойцам, — а утром продолжайте занятия, согласно установленному расписанию.
Он держался, как всегда спокойно, но, присмотревшись к нему, можно было заметить, что взгляд у него озабоченный, что он чем-то встревожен.
Майдрак провел подполковника в помещение заставы. Это была простая землянка. Но внутри она ничем не отличалась от любого благоустроенного дома. Здесь было очень уютно и чисто. На маленьких оконцах висели занавески. У западной стены стояли два больших железных ящика с тяжелыми замками — топором не собьешь! Напротив них — письменный стол, покрытый коричневым сукном. Все на столе блестело чистотой, нигде ни пылинки, ни соринки. На стене висела карта, задернутая шторой. Порядок и аккуратность чувствовались в каждой мелочи, да ведь иначе и нельзя — подполковник в этом отношении был очень требовательным командиром.
Зонроб сел за письменный стол и прежде всего стал расспрашивать капитана, где поставлены дозоры этой ночью, кто их несет и какие поступили донесения. Он говорил, а сам беспокойно думал о десяти машинах с солдатами, переправленных из города N в город S. Зонроб точно знал, что в этих машинах находится сто семьдесят пять солдат и что ими командует подполковник Хау Ен. Знал он и то, что эта группа имеет четыре миномета, два станковых и шесть ручных пулеметов, два гранатомета, что солдаты вооружены американскими винтовками, что за отрядом идут три крытые машины, что ключи от этих машин подполковник Хау Ен носит в кармане и никогда с ними не расстается. Машины наверняка шли к участку границы, который охраняли части Зонроба, но когда и в каком именно месте они нарушат границу, этого он не мог предугадать, и это больше всего его беспокоило.
Зонроб пробыл в расположении части Майдрака всего два часа, но и этого ему было вполне достаточно, чтобы ознакомиться с тем, как организована охрана границы на этом участке. Он даже успел проверить, в каком состоянии находится хозяйство подразделения. Садясь в машину, которая должна была отвезти его на соседнюю заставу, он сказал Майдраку:
— Начиная с сегодняшней ночи нужно усилить дозор в устье реки Будун-Харгайту. Назначьте туда десять человек под командованием лейтенанта. Поставьте дозор выше по течению реки, где на безымянной высоте сходятся три дороги. До получения приказа из штаба отряда этот дозор не снимайте, а в других увеличьте количество людей. — И он точно указал, где следует расставить посты.
* * *
Зонроб уехал, а капитан Майдрак неотступно думал, неужели гоминьдановцы перейдут границу именно на его участке?
Рассвет наступил незаметно. Свеча, которую он забыл потушить, все еще горела на столе. Капитан Майдрак встал из-за стола и только тогда заметил горящую свечу. Он погасил пламя ладонью своей большой руки.
Выйдя на улицу, капитан по привычке степного жителя поглядел на горизонт. Дул слабый, мягкий ветерок, обещавший прогнать редкие белые облака, спокойно плывшие в необъятном голубом небе.
Воздух был напоен свежим благоуханием трав и цветов. Майдрака встречало чудесное, погожее утро. Казалось, все говорило ему: «Дыши свободно, Майдрак! Ты видел много трудностей, но всегда был тверд и всегда умел преодолевать их».
Довольный тем, что на участке границы, охрана которого была поручена ему, ночь прошла спокойно, Майдрак уверенно направился к себе.
Подойдя к землянке, он увидел, что жена доит корову, как, вероятно, доили своих коров в этот утренний час жены всех аратов Монголии.
Пусть не удивляется человек, незнакомый с жизнью монгольских пограничников, прочитав эти строки. Наши пограничники ведут хозяйство, держат скот.
Дома Майдрака уже ждал завтрак: тарелка урэма и горячий чай. Увидев накрытый стол, капитан вспомнил, что вчера не успел даже поужинать.
Пограничники, проделав утреннюю зарядку и умывшись, позавтракали и, как всегда, собрались под открытым небом для утреннего чтения газет. По традиции они уселись в круг. Заместитель начальника заставы, старший лейтенант Хаинхирва стоя проводил беседу с бойцами.
У него был очень тихий голос, и бойцы подсели поближе, стараясь не пропустить ни одного слова из беседы.
— Мы живем в великую эпоху, — начал он. — Все наши помыслы устремлены на защиту любимой родины. Мы ненавидим тех, кто пытается помешать нам строить счастливую жизнь в нашей прекрасной стране. Все знают, что мы не раз давали отпор врагам, посягавшим на свободу и независимость нашей родины. Под Кяхтой{24} и под Ургой{25} замечательные полководцы Сухэ-Батор и Чойбалсан разгромили оккупантов и банды барона Унгерна. Герои западного похода Чойбалсан и Хатан-Батор Максаржаб изгнали с западной окраины нашей страны засевших там белогвардейцев. Наши воины плечом к плечу с героической Советской Армией наголову разбили японских самураев у реки Халхин-Гол. Этого не забудет история. Теперь, когда уничтожен германский фашизм в Европе, — продолжал Хаинхирва, — и разгромлена милитаристская Япония
