Вулкан Капитал: Орал на Работе 2. 18+ - Игорь Некрасов

Вулкан Капитал: Орал на Работе 2. 18+

Глава 1

— А ведь хотелось… — выдохнул он в липкую лужу, и горький вкус кофе смешался с привкусом железа — то ли от страха, то ли от разбитой губы.

В ответ ботинок лишь сильнее вдавил его лицо в пол, но сквозь гул в ушах Игорь услышал отрывистые команды, звон разбиваемой техники и чей-то сдавленный плач. Его взгляд, размытый и перевёрнутый, поймал отражение в луже: Семён Семёныч, бледный как полотно, поднимал руки с такой торжественностью, будто сдаёт не просто офис, а целую крепость.

А потом дверь кабинета Виктории Викторовны с грохотом распахнулась, и он увидел её. Её величественную фигуру, зажатую между двумя оперативниками. Но её подбородок был высоко поднят, а взгляд, холодный и собранный, метнулся по залу и на секунду задержался на нём, на Игоре, распластанном на полу. В этом взгляде не было ни страха, ни паники. Было стремительное, ледяное вычисление.

И в этот миг Игорь подумал. Офшоры. Крипта. Срочный отчёт, который он только что отправил прямиком ей на почту. Отчёт, который мог быть вещественным доказательством того тайного дела их с Алисой.

Где-то рядом с хрустом опрокинулся стул, и кто-то крикнул: «Все документы — в коробки! Ни одного стикера не упустить!» А Игорь просто закрыл глаза, чувствуя, как леденящий холод пола медленно сменяется таким же леденящим холодом внутри.

Грубые руки подхватили его под мышки и грубо поставили на ноги. Его вместе с другими сотрудниками построили в шеренгу у стены возле лифтов, заломив руки за спину, лицом к холодной бетонной поверхности, в которой угадывались разводы от многократной уборки и мелкие царапины. Воздух сотрясал крик одного из оперативников: «Никаких разговоров! Телефоны убрать! Документы готовить!»

И тут из лифта вышла вторая группа — люди в строгой форме, но уже без оружия, с дипломатами и коробками для изъятия документов. Их руки были в синих перчатках, которые мерзко поскрипывали при каждом движении. Они методично принялись за работу, и этот деловой, почти будничный подход контрастировал с недавним вооруженным штурмом.

Игорь, прижатый лбом к стене, лихорадочно соображал. Дело, которое они сделали вместе с Алисой, «неужели из-за этого». Мысли метались, как мыши в западне, не находя выхода. «Что им нужно? За что меня — за некомпетентность или за соучастие?» Он ловил обрывки фраз следователей: «…все электронные носители…», «…финансовые потоки за последний квартал…».

И тут его слуха достиг знакомый, яростный голос, который даже в этой ситуации не утратил своей презрительной остроты. Дарья, стоявшая где-то неподалеку, срывалась на крик, обращаясь к одному из следователей:

— Слышишь, мудила, твои сальные рученки портят мой «Boggi Milano» — это твой полугодовой зарплатный максимум! У вас что, блять, в уставе прописано граждан хуесосить, пока им даже хуй не предъявили?

На секунду воцарилась тишина, нарушаемая лишь напряженным дыханием других сотрудников. Кто-то даже сдавленно фыркнул.

Последовала спокойная, обезличенная реплика, полная неоспоримой власти:

— Гражданка, прикройте рот, пока мы не составили протокол о препятствовании следственным действиям.

— А ты мне рот не закрывай, уёбок! — рявкнула Дарья, сверкая глазами. — Твоя мамка вчера и-то не так активно препятствовалась, когда я…

В этот момент к следователю подошел коллега:

— Машина готова.

— Прекрасно. Выводите первых десять человек. И эту… стерву, — он кивнул на Дарью, — возьмите в первую очередь.

Среди этих десяти оказался и Игорь. Дарья, когда её грубо взяли под локоть, процедила сквозь зубы:

— С руками-то полегче, мудила. Дома у себя за хер поддержишь, так держаться будешь.

Их, согнув, повели к лифту. Дарья шла, высоко подняв голову, словно её не конвоировали, а с почетом сопровождали.

Лифт с мягким звоном открылся, и их начали по одному туда вводить. Двери закрылись, и на мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжёлым, сдавленным дыханием кого-то сзади и тихими, беспомощными всхлипами молодой стажёрки, которая не могла сдержать слёз. Отражение в зеркальной стене было жутким: бледные, искажённые страхом лица, беспомощно скрученные за спиной руки, сгорбленные спины.

— Вы хоть скажите, куда вы нас везёте? — нервно, срывающимся голосом спросила одна из женщин. — Нам хоть родных предупредить…

— Помолчи, — резко и без эмоций оборвал её конвоир. — Никаких разговоров. Скоро всё сами узнаете.

Снова наступила гнетущая тишина, наполненная лишь гулом спускающегося лифта и собственным стуком сердец.

Лифт остановился, двери разъехались. Их начали выводить в вестибюль. Мельком, краем глаза, Игорь успел увидеть картину, от которой кровь похолодела ещё сильнее. Внизу, в просторном холле, стояли на коленях, опустив головы, десятки других сотрудников. Среди них он узнал бухгалтеров, айтишников, даже пожилого курьера. Администратор на стойке ресепшена, всегда такая безупречная и улыбчивая, сидела на холодном полу, уткнувшись взглядом в свои туфли. Мерцающие огни мигалок от машин на улице, стоявших вполовину тротуара, бросали на всё это тревожные синие отсветы, превращая знакомое рабочее пространство в сюрреалистичную сцену из фильма-катастрофы.

Их подвели к высокому тёмно-синему автобусу с матовыми, непрозрачными стёклами. Рядом уже стояли несколько человек, опустив головы, и Игорь почувствовал, как мелкая дрожь пробегает по его телу.

Задние двери автобуса с глухим щелчком открылись, обнажив тёмный салон с двумя рядами сидений, разделённых проходом. Конвоиры начали вводить их туда по одному.

Один из оперативников, молодой парень, спросил своего напарника, коренастого мужчину с уставшим лицом:

— Наручники-то нужны?

Тот хрипло усмехнулся, косясь на их испуганные бледные лица:

— Да нет, конечно. На них столько наручников не нащёлкаешь. Тем более, это просто офисные крысы. Большая часть из них даже и не нужна, например, тот курьер, — сказал сотрудник… — Но в отделе они там сами разберутся.

От этих циничных, но на удивление спокойных слов Игорю стало чуть легче. В них не было злобы, лишь холодная констатация факта. Возможно, не всё так страшно.

Его завели в салон и указали на место у окна. Следующей ввели Дарью. Она молчала, её надменность наконец уступила место сосредоточенной каменной маске. Она села на другой стороне, уставившись в пустоту перед собой.

Когда всех погрузили, тяжёлые двери захлопнулись с глухим окончательным звуком. Мир снаружи, с его синими вспышками и суетой, исчез. В салоне пахло пластиком, потом и страхом. С лёгким рывком автобус тронулся с места, увозя их в неизвестность.

Один из конвоиров остался в салоне с задержанными.