История с продолжением - Патти Каллахан

– Ну хорошо, мистер…

– Ой, как невежливо с моей стороны. Простите. Я волнуюсь, вот и забыл про манеры. Чарльз Джеймсон. Чарли. Я звоню из Лондона. Бумаги, которые я нашел, представляют собой нечто вроде словаря, только таких слов мне не доводилось видеть.

Я рассмеялась. Ключ к утраченной книге матери? Розыгрыш, уловка, чтобы заставить меня разговориться и выдать то, что мне известно о написанном ею сиквеле. Мне уже доводилось проходить через это. Я с облегчением выдохнула. Наверняка этому человеку нужны сведения, которых у меня нет. Нам с папой часто писали и звонили, хотя в последнее время все реже. По большей части звонки и письма были от журналистов, считавших, что им удастся взглянуть на загадку под новым углом, а также от студентов, пишущих работы о моей матери, или от сочинителей детективов, выуживающих сенсацию там, где ее нет. «Я не могу рассказать вам то, чего не знаю», – раз за разом отвечал отец.

– Это все хранится в старом кожаном ранце, – продолжил мой собеседник. – Я позвонил сообщить вам об этом и попробовать описать, что это такое.

– Мистер Джеймсон, это невозможно.

– Почему же? Звонки на далекие расстояния очень даже возможны. – Он рассмеялся. – Нет, я про…

– Знаю. Глупая шутка, вам стоило оставить ее при себе.

– Ничего подобного. Эти вещи прямо сейчас передо мной. – Я поймала на себе взгляд Винни и отвернулась, а он продолжил: – Позвольте мне их описать. Сумка из темно-коричневой кожи. Сильно потертая. Латунная застежка в форме орла. Зеленая шелковая подкладка. Кипа листов, исписанных от руки словами на неизвестном мне языке.

– У вас словарь моей матери?

– Ох, так Бронвин Фордхем вам матерью приходится? – От удивления он повысил тон.

– Да. Приходилась.

– Бабушка? – пропищала Винни из-за стола.

Я повернулась к ней и приложила палец к губам.

Где-то фоном волнами звучала музыка, что-то барочное и пугающее.

– Понимаю, это выглядит глупо, но вы уж выслушайте меня. Мне ничего от вас не нужно, но вышло так, что у Бронвин… у вашей матери имелись кое-какие распоряжения.

Затрепетавшие было в душе крылышки замерли. «Имелись». В прошедшем времени. Голова закружилась, мне пришлось опереться о разделочный стол.

– Что вы хотите сказать?

– Наряду с бумагами в сумке было письмо, адресованное вам.

– Если вы насчет сиквела, то уверяю, у нас его нет, – отрезала я. И не покривила душой. Рукопись хранилась в сейфе на другом берегу реки, в Саванне.

– Насчет сиквела? – переспросил он.

– Ее книги. У нас ее нет.

– Мне ничего не известно о книге. – Его заявление прозвучало искренне.

Винни подошла и стала ходить по пятам за мной. «Перестань», – одними губами произнесла я.

– Что он говорит? – спросила дочка громким шепотом. – Я хочу слышать.

Я замотала головой.

– Вы нашли эти вещи в библиотеке своего отца. Кто он такой? – Я приложила руку к груди, словно это помогло бы утихомирить застучавшее в ожидании ответа сердце.

– Каллум Джеймсон. Он скончался три недели назад. Я просто исполняю то, что изложено в записке, а уж вам решать, как быть дальше. – В его тоне появилась легкая холодность.

– Мистер Джеймсон, мои соболезнования по поводу смерти отца. Мне очень жаль, но, если у вас действительно имеются те вещи, о которых вы говорите, вам не составило бы труда переслать их мне?

– Если они принадлежали вашей матери, я понимаю, какое это для вас потрясение. Тем не менее есть кое-какие условия, о которых вам нужно знать.

– И что это за условия?

– В записке сказано, что эти бумаги вам следует вручить лично. Не отправлять по почте и ни с кем не передавать.

– Пожалуйста, прочтите мне эту записку дословно. – Мне не хотелось заигрывать с беспочвенной надеждой, забрезжившей впереди, но я должна была узнать больше.

Мистер Джеймсон прочитал, произнося слова с приятным акцентом:

– «Содержимое этой сумки может быть передано исключительно Кларе Харрингтон из Блафтона, Южная Каролина. Бумаги передать ей лично в руки. По почте ни в коем случае не отсылать. Запечатанное письмо внутри вправе прочесть только она. Le draíocht.

– Драйохт?

– Ну да, это по-гэльски. Это означает чары, в приблизительном переводе некое волшебное заклятье.

– Что ж, моя мать вполне могла написать что-то подобное.

– Мне бы не хотелось навлечь на себя какие-нибудь чары или проклятие. – Он попытался хохотнуть, потом кашлянул, прочищая горло. – Там внизу была еще приписка: «Прошу, передайте Кларе, что я сохранила этот язык для нее. Бронвин Ньюкасл Фордхем».

Для меня.

Я вся напряглась, разряды тока побежали по венам. Что-то для меня от моей матери.

– Она жива? – выдохнула я в трубку.

– Мне жаль, но я понятия не имею, честно. Для меня это все такая же загадка.

– Мама! – Винни тянула меня за рукав. – Что он говорит?

Я прикрыла микрофон ладонью.

– Он всего лишь спрашивает про бабушку.

– Я вас слышу, – со смешком заметил мистер Джеймсон.

– Я… ничего не понимаю. – Я прижала пальцы ко лбу.

– Я тоже.

– Это все так странно. Вам стоит знать, что этот ранец и содержащиеся в нем бумаги должны были, по идее, покоиться на морском дне, вместе с их владелицей. Мне нужно время, чтобы поразмыслить. Могу я вам перезвонить?

Он продиктовал номер, я записала.

– Пожалуйста, сохраните это все. – Мой голос показался мне самой очень юным и жалобным. – Прошу вас.

– Да, конечно.

– Спасибо вам огромное. – Я опустила трубку на рычаг и плюхнулась на стул.

– Мама?!

Я посмотрела на Винни.

– Нет, это не может быть правдой.

– Что не может быть правдой? – пророкотал голос папы, когда он вошел в комнату через заднюю дверь, ведущую из гаража.

Помятый костюм и покрытый пятнами йода лабораторный халат казались слишком большими для худого тела; у него был измученный вид человека, пережившего не лучший день. Он направился прямиком к бару между кухней и комнатой и плеснул в стакан бурбона.

Мы с Винни молча наблюдали, как он осушает стакан, потом поворачивается к нам.

– Что не может быть правдой? – мягко переспросил он еще раз.

Винни подбежала к нему и, как всегда, с обожанием посмотрела на своего Папулю (так она называла его) снизу вверх.

– Какой-то мужчина позвонил маме и сказал, что нашел… – Винни выдержала паузу, подогревая интерес, и широко улыбнулась, – пропавшие слова, про которые вы с мамой говорили. Те самые, которые бабушка забрала с собой.

Отец поставил стакан на стол и грустно улыбнулся:

– Еще один? Какая история на этот раз?

– Звонил человек из Лондона. Его зовут Чарльз Джеймсон, и он утверждает,