Руны земли - Георг Киппер
– Могу посадить его на корабль Хаварда, где сын Гутхорма с молодыми дренгами, и сын Хельги там же.
– Надеюсь, Мирослав подружится с ними. В Островном гарде[120] тамошние гуты и рутсы тебе дадут еще молодых воинов, глядишь, к Алдоге ты подойдешь с силой, равной урманской, а когда воинов равное число, то и разговор с Эйстейном может случиться без драки.
– Видишь, как странно, я пожертвовал временем, сдержал самого себя, вечно спешащего, и оказалось, обретаю в кружном пути больше союзников.
– Люди, приносящие правильные жертвы с благородными помыслами, поддерживают не только богов, но и весь изначальный миропорядок… и этот порядок сам начинает помогать им.
– Да и Хельги говорил так, – качнул задумчиво головой Сигмунд. – Сказал он мне, что любые трое, жертвующие своим мнением ради общего дела, умеющие слушать друг друга, образуют круг, коловорот, через который ветер силы проворачивает Мидгард, превращая пограничные пространства йотунов в упорядоченный мир асов.
– Девушки, ведущие хоровод на лугу, – что может быть краше для взгляда и слуха! Все лешие и злые духи затихают при их песне. Значит, мужчины договорились о порядке, и, значит, радость присутствует в этом мире. Поэтому мы, здесь на волоке, чтим праздники и ваши, и наши, и лесных людей! Любой праздник требует мира и согласия. Радость общения ради управления порядком на вверенной тебе земле – что может быть более желанным?
– Что может быть более радостным, чем слаженная гребля родс-дружины в неизведанные края? Но никогда не поверил бы, что праздниками можно поддержать мир! Хотя у вас действительно получается! – окинул взглядом Сигмунд лучших людей волости. – Я с удивлением вижу тут и северян, и вендов, и финнов, живущих рядом в согласии.
– Три конца у нас! На этом берегу руотсы и мы, словене, сидим, а на той стороне нерева. У всех свои, кончанские вече собираются, потом общее вече подтверждает согласие. Всё как руотсы в давние времена установили, поэтому ни малых, ни больших конунгов мы не выбираем, так у нас здесь повелось. У руотсов тинг, у нас вече, у неревы сейм – вот и вся власть наша! Все равны!
Сигмунд улыбнулся в ответ:
– Да, таковы правила ротсменов, которые бежали от моих дедов-прадедов. Не хотели они никакой власти над собой.
– Тебе ли не знать, любой князь норовит решать не для людей, а для себя, особенно если долго правит. Чуть он засидится, и ему кажется, что на нем свет клином сошелся. А так, как заповедано предками, земля – вся наша! Мы ее сами и делим, и расчищаем, и скот пасем на ней, и за путём-волоком по ней следим!
– Земля нашей не бывает, – пожал плечами Сигмунд. – У каждого клочка пашни хозяин должен быть, иначе земля как гулящая девка: вся наша и ничья, и украшения на ней никудышные, и судьба у нее незавидная! Истинная жена за мужем держится, и он ее холит и украшает. Бонд – муж своей земли, конунг – муж всей страны, и радеет он за нее день и ночь.
Лицо Миронега выразило сомнение:
– Это хорошо бы, да обычно эти так называемые лучшие люди свои выгоды за общее дело выдают! Мне вот скажет вече уйти, я уйду. Пчелами заниматься буду. У нас всему предел есть – и власти, и празднику, и дружбе, и терпению!
– Ну, вот Эйстейна-конунга ведь терпите, а он силой власть взял, не по закону!
– А он нам худа не делал! Подтвердил права городка нашего, даже со словен местных по девке-кунице с рода дань не берет, как в других местах. На устье Лауги-реки вон Гутхорма оставил, а у нас с ним дружба старая. На реке благодаря ему порядок, морские находники не балуют, купцы идут спокойно! Торговля-то она не на море происходит, а на реках!
Миронег знал, о чем говорил. Серебряный путь, проторенный через огромную равнину по бесконечным рекам торговыми людьми с севера и юга, обещал часть своего богатства и словенам, занявшими своими ватагами многие волоки и реки от Двины до Ильмери, и их союзникам, родственным племенам криевисов и веси.
– Главным товаром на реках до сих пор остаются рабы, а без сильного войска легко самим стать рабами.
– Да, к нам переселяются люди ради безопасности все больше. Городок умеет себя защищать. Огнищане содержат наших воинов! – Миронег показал руками на своих людей.
– Ополчение хозяев эльдхусов одной долины не сможет выстоять против крепкой дружины. Конунг собирает людей с разных мест, собирает лучших из лучших. Он ведет людей не ради себя, а ради народа и земли, чтобы старые песни не пелись в неволе.
– Ты прав, Сигмунд! Здесь, на этом берегу, мы мир можем удержать, как и там, ниже по реке Хельги-гуды поддерживает. Порядок держится на людях! Да! – вдруг сказал Миронег. – Но вот на всем большом пути от моря до хазар с законным князем порядку больше будет! Чтобы не лезли бродяги-ушкуйники на соседей, чтобы все по ряду было, по сговору! А то никто не слушает друг друга, ведь князь потому и имеет право судить, потому что умеет слушать! А люди Алдоги ни с кем не советуются. Ни с корелами! Ни со словенами. Только, если так делать, скоро распря начнется! Нет порядка, каждый тянет, во что горазд!
– В Алаборге порядок был и, надеюсь, будет! – усмехнулся ярл Скули, сурово глядя в глаза Миронега.
Миронег, склонив голову, взглянул исподлобья на кривую усмешку зеленоглазого громилы. Забыл, что перед ним беглый ярл из того самого Алаборга, что на Пассе-реке стоит крепостью самородной.
Блестело оружие, развешенное за спинами сидящих, блестели глаза и улыбки белозубые, проблескивал смысл осторожных вопросов и ответов.
* * *
Ингигерд в этот вечер была в женском платье. Она болтала с сидящими рядом женами лучших людей волости, одетыми в северные и вендские наряды. Многочисленные украшения сверкали на ней, ткани рукавов и передников переливались вышивкой, красивое обручье гётской работы подчеркивало красоту ее руки.
Ярл Скули, чтобы свернуть разговор к более приятным для женщин вещам, напомнил Ингигерд о песнях, которые, кажется, обещали ей юные вадландцы. Она сказала всем женщинам, о чем идет речь, и обратилась к дяде, а тот к Миронегу.
Рядом с Миронегом сидели огнищане Волокового гарда – венды, руотсы, чудины – хозяева больших домов, эльдхусов. Все они, конечно, знали морской язык в разной степени, но даже простой рассказ, хорошо исполненный на незнакомом языке, часто завораживает, что уж говорить, если исполнение сопровождается игрой на каннеле. Объявили, что сейчас молодые дренги исполнят песнь, посвященную клятвам.
Инги был уже изрядно
