Миры Эры. Книга Третья. Трудный Хлеб - Алексей Олегович Белов-Скарятин
"И это всё?" – почти взвизгнула я, вскакивая с кресла и всем сердцем желая свернуть ему шею, поскольку, хотя я и не испытывала никаких недобрых чувств ко второй жене моего бывшего супруга (графа Келлера), та всё же мало меня интересовала, чтобы испытывать радость от того факта, что меня выбрали адресатом этой информации, подвергнув в первые минуты столь страшному испугу.
"Ну, да! – ответил джентльмен, несколько озадаченный моей реакцией. – Это всё. Надеюсь, я вас не шокировал?"
"Конечно же, шокировали, – ответила я достаточно резко, потому что к этому моменту мой испуг уже полностью сменился раздражением или даже настоящей злостью на этого человека, ни с того ни с сего причинившего мне переживания. – Именно это вы и сделали! Я подумала, что случилось что-то ужасное. Но с какой стати вы решили, что меня будет как-то по-особенному волновать судьба новоявленной избранницы моего бывшего мужа?" – продолжила я, чувствуя себя всё более и более уязвлённой, он же, глядя на меня с добродушной улыбкой, пробормотал: "О, да бросьте, не сердитесь, я просто подумал, что вам будет не безразлично, вот и всё. И, кстати, меня зовут Ги́лбертсон Филе́, и я знаю многих русских иммигрантов – в Лондоне, Париже и Вене, – так как постоянно путешествую и уделяю особое внимание общению с вашими соотечественниками. На мой взгляд, это самые приятные люди в мире".
"Так вот почему вы нанесли мне визит?" – спросила я, начиная прозревать и нисколько не удивившись, когда тот преспокойно ответил "да" и тут же пригласил меня на обед. Я чуть не расхохоталась – это было так абсурдно! Сначала бедный мистер Х, за ним продавец сардин, а теперь и этот – все начинают одинаково, предлагая мне немного поесть.
"Должно быть, они все думают, что путь к сердцу русской, не имеющей ни гроша за душой, лежит через её желудок", – решила я, задумчиво глядя на своего пухлого, краснощёкого, седовласого нового знакомца и гадая, станет ли тот тоже потчевать меня несезонными деликатесами и редкими винами.
"Просто небольшой ланч в пабе", – услышала я его убедительное дополнение, однако решительно отказалась, пояснив, что у меня слишком много работы. И хотя после этого он со множеством извинений, что причинил столько беспокойства, величаво удалился, это ни в коем случае не послужило концом нашего знакомства.
Мне стали часто доставлять цветы, конфеты и неизбежные краткие записки, и почти везде, куда бы я ни пошла вечером, на моём пути возникал он, блистающий необычайно крупными бриллиантами, или рубинами, или изумрудами, красующимися на его фрачной манишке. Не могу сказать, что он был мне противен, хотя во многих отношениях и вёл себя достаточно вульгарно: например, однажды он посадил меня в такси, вручив десятидолларовую купюру со следующими словами: "Заплатите шофёру, а сдачу оставьте себе", – а в другой раз публично и очень грубо накричал на ресторанного метрдотеля за то, что ему не сразу принесли желаемое, ревя во весь голос, что он не кто-нибудь, а Ги́лбертсон Филе́ собственной персоной (будучи всего лишь гостем, а не устроителем той вечеринки), и позже настоял на том, чтобы, многозначительно подмигивая, продемонстрировать всем и каждому фотографию известной светской дамы, которую он носил в нагрудном кармане. Но, с другой стороны, я знала, что он был очень добр к нескольким моим несчастным соотечественникам, и пыталась убедить себя, что это не его вина – иметь столь прискорбные манеры. Как бы то ни было, наше знакомство закончилось после ужина, на который он так же, как и король сардин, пригласил меня самым официальным образом.
"А кто ещё придёт?" – с подозрением спросила я по телефону, прочитав его открытку, и с облегчением услышала фамилии двух очень достойных пар.
Предполагалось, что суаре состоится в главной столовой фешенебельного отеля, в котором он остановился, ведь, много путешествуя, он не жил в доме или квартире, а предпочитал снимать номера. Когда я вошла в вестибюль, меня встретил его секретарь, который, вежливо поклонившись, пригласил меня проследовать с ним в лифт, поскольку: "Коктейли на аперитив будут поданы в собственной гостиной мистера Филе́", – сказал он. На пороге апартаментов своего работодателя секретарь снова поклонился и оставил меня наедине с хозяином.
"А где же остальные ваши гости? Не слишком ли рано я пришла?" – резко спросила его я, задаваясь вопросом, не угодила ли по глупости в очередную галантную ловушку.
"О, дорогая графиня, мне ужасно жаль, но они в последнюю минуту узнали, что не смогут прийти, – печально ответил мистер Филе́. – Однако я решил, что мы с вами можем устроить приятный маленький ужин наедине, поэтому отменил заказ столика внизу и распорядился подать блюда сюда. Вы не возражаете, не так ли?" – продолжил он, подводя меня к небольшому столику, до смешного похожему на тот, за которым я проводила время с мистером Ри́взом Тре́ем, поскольку даже цветочное убранство было точь-в-точь таким же.
"Идиотка! – сердито сказала я про себя. – Полнейшая идиотка! Как ты можешь быть такой адской дурой, чтобы два раза подряд попадать в подобную ситуацию, словно наивная девчушка, а не обладательница тридцати с лишним 'умудрённых' лет?" – продолжила я молча удивляться собственной тупости.
Пока длился ужин, всё было в порядке, потому что мистер Филе́ любил поесть и уделял гораздо больше внимания своей тарелке, чем любому гостю. Но когда трапеза завершилась, он стал просто несносен. Сначала он хотел, чтобы я прилегла на его диван, поскольку, по его словам, выглядела усталой, затем, когда я наотрез отказалась это сделать, внезапно пошёл в спальню, бросился там на кровать и стал стонать самым тревожным образом.
"В чём дело?" – спросила я из гостиной, но тот, застонав ещё громче, еле-еле выдавил: "О, мне так плохо, так плохо!"
Наконец, придя в ужас от мысли, что, возможно, он действительно умирает и я буду последней, кто видел его живым, я вошла туда и с подозрением над ним склонилась.
"Что, чёрт возьми, с вами случилось? Несварение желудка? – потребовала я ответа. – Я медик, и если вы немедленно не прекратите стонать, то я пошлю за вашим секретарём, врачом и портье", —максимально убедительно выдала я. И это сработало как по волшебству. Вмиг вскочив с кровати и, как я и предполагала, пыша здоровьем, он вперил
