Миры Эры. Книга Третья. Трудный Хлеб - Алексей Олегович Белов-Скарятин
Мне почти нечего было делать в Рассвете, кроме как тяжело склоняться над чертёжной доской, рисуя дурацкие схемы плугов, и тележечных шпунтов, и необычных деталей для разных агрегатов, уместно называемых "мужскими и женскими" муфтами, – всё это меня ни в малой степени не увлекало, – а также три раза в день переваривать очень плохие блюда в кафетерии за углом с печальной, однако восхитительно оформленной вывеской "Еды". Мои коллеги по работе в инженерном отделе не могли понять так же, как и я сам, с какой стати я проделал весь путь из Нью-Йорка, дабы зарабатывать здесь на жизнь. Я был аутсайдером. Несмотря на то, что каждый полдень я участвовал в их соревнованиях по набрасыванию колец на колышки, вечерами играл пятым в команде компании по боулингу и пытался тусоваться всеми другими способами, как того требовали от меня заочные курсы по продажам, я так и оставался незваным гостем в корпорации, чьи заслуженные награды доставались только законным сынам Рассвета. И я не только был незваным гостем – обо мне стали плести небылицы, большинство из которых имели шокирующий характер.
Однажды мой коллега за соседним рабочим столом, видимо, больше остальных заинтересованный в моём благополучии, прямо спросил меня, правда ли, что я уехал в Рассвет, чтоб сбежать от девушки из Нью-Йорка, которая вот-вот должна была родить от меня ребёнка. Взяв с него клятву хранить тайну, я затащил его в угол и осторожно объяснил так доступно, как только смог, что большинство молодых женщин, которых я знал в Нью-Йорке, охотились за мной, поголовно желая, как я предполагал, заиметь от меня детей – если не прямо сейчас, то уж точно в недалёком будущем.
Но моё извращённое чувство юмора, похоже, не было понято, потому что парочку дней спустя мой босс, переходя всё больше и больше на личности в ходе нашей дискуссии из-за испорченных мною по неопытности чертежей, сказал, что, возможно, моя проблема в женщинах, и не в одной, а в нескольких. А вскоре и телефонистки, и аккуратная секретарша директора, и юные леди, клеившие на заводе этикетки, то есть все, с кем я хотел бы познакомиться поближе, стали избегать меня как чумы, хотя, судя по всему, следили за каждым моим шагом во время моих прогулок по цехам. Парни же все как один в открытую пялились с подозрением, и в целом я стал чувствовать себя бесстыдным Донжуаном на охоте.
Однажды вечером, жалея себя и особенно испытывая одиночество, я раньше обычного вернулся в наши меблированные комнаты. Стояла весна, распускались цветы миссис Уоппл, а её драгоценные впервые стриженные газоны приятно пахли свежескошенной травой. Все собрались в холле, взволнованно сгрудившись вокруг "Мадам", поглощённой предсказанием судьбы каждому из членов нашей "одной большой счастливой семьи". Никто не обратил на меня ни малейшего внимания, и, плюхнувшись в знававшее лучшие времена кресло фирмы "Моррис", я изредка наблюдал за происходившим поверх своей вечерней газеты, прислушиваясь к любопытному сочетанию слегка тягучего и певучего акцента с яростным грассированием на буквах "р" и необычайно грамотного составления предложений из идеально произнесённых английских слов. Без сомнения, она могла быть милой с людьми.
Когда она наконец предсказала: кому – неисчислимые богатства, кому – светловолосых женщин или темноволосых мужчин, кому – увлекательные путешествия в неизведанные страны, – осчастливив всех присутствовавших, кроме меня, я решил, что теперь должна быть моя очередь. Поэтому из глубины своего кресла спросил: "Как насчёт этого, Мадам: что вы видите в картах для меня?"
Несколько секунд ответа не было, и в холле повисла зловещая тишина. Затем мягкий акцент стал столь резким, что всем стало не по себе.
"Ничего, – ответила она, не поднимая глаз от туза пик в своей руке, – я ничего не вижу в картах для вас".
"Ох, бедняга! Неужели у него нет никакого будущего?" – сочувственно спросила мисс Глоум.
Но меня оказалось не так-то просто отбрить. Я был полон решимости узнать как можно больше об этой чудно́й леди из далёкой страны, не боясь при этом подвергнуться её бомбардировке. "Вы хотите сказать, что сегодня ночью я умру?" – настаивал я.
Она промолчала, однако выглядела так, словно я каким-то образом добрался до самых сокровенных уголков её души и обрёл надежду получить ответ из самого сердца. И тут она быстро встала и, не сказав больше никому ни слова, выскользнула из комнаты в своей обычной кошачьей манере. Однако на этот раз я последовал за ней. Вместо того чтобы бежать наверх, она направилась на улицу. Я не отставал.
"Плевать на судьбу, – сказал я, поравнявшись с ней, – но я хотел бы узнать, куда вам так интересно ходить в это время каждый вечер".
Затем чуть-чуть отстав в целях самозащиты, готовый получить очередную пощёчину за залезание в дела молодой женщины, которые меня не касались, я был страшно удивлён, когда она резко ответила: "В Дом Слёз".
"Я не знаю, где это находится и что это такое, – заявил я, – но название определённо соответствует моему настрою, так что, ради Бога, возьмите меня с собой. Судя по всему, там мне самое место".
Поскольку она не произнесла ни звука, я продолжил следовать за ней, и в течение получаса мы молча шли по улице. На окраине города, где кончались дома и начинались пшеничные поля, она, повернувшись ко мне, печально промолвила: "Это здесь".
"Где? Что вы имеете в виду? – не понял я. – Я не вижу никакого дома".
"Вот он", – и она указала на древнее трухлявое бревно.
Дом Слёз оказался не чем иным, как гнилушкой. С минуту задумчиво посмотрев на него, она перелезла через сломанную оградку из колючей проволоки, зацепившись по пути своим поношенным коричневым пальто, и села строго посередине этого дома. Я тоже пробрался туда и аккуратно примостился рядом.
Было очень тихо, и сияли звезды. Где-то вдалеке залаяла собака.
"И вы проводите здесь каждый вечер?" – спросил я после некоторого молчания, становившегося однообразным. Она кивнула.
Всё ещё не уверенный, будут ли меня обвинять в незаконном проникновении в дом из одного бревна, я осторожно начал то, что, как я надеялся, должно было перерасти в беседу, задав стандартный глупый вопрос: нравилась ли ей Америка? Нет,
