Ночной страж - Джейн Энн Филлипс

Ну-ну, раздался рядом голос Эйры Блевинс. Вы побледнели. И смотрите, чепчик обронили.

Она вручила мне его, а заодно платочек, которым промокала лицо. Я прижала платочек к глазам, потом нащупала шпильки в волосах, как могла прикрепила чепчик. Просто ужас, сказала я.

Зато какая у нас будет оленина на ужин, триста фунтов, не меньше. Нужно быстренько вернуться и сказать Поварихе. Она пошлет работников, чтобы забрали тушу и освежевали. Ну, перешагивайте через ограду и живее. Видите? Они направляются к могильщику. Ну и парочка!

Мы перешагнули через ограду. Мама с миссис Касински неспешно шагали по скошенной траве. Могильщик не поднял головы, не оторвался от дела – все стоял в могиле и копал, копал.

Остановим их?

Не успеем. Нет, пойдем следом. Миссис Дженет – уж почему, не знаю – проявляет интерес, а Рут полезны физические упражнения.

Но Матрона сказала, что мужчины и женщины никогда не должны…

По сути, он не мужчина. Он могильщик, причем очень толковый. Говорят, на Войне наловчился. Видите лачужку там, в тени тополя? Он сам ее построил, в хорошую погоду там и живет. А еще копает могилы горожанам и этим подрабатывает, но далеко от Лечебницы не уходит, потому что здесь его кормят.

Здесь нет надгробных камней, заметила я.

На могилах пишут только номера. Так родным хлопот меньше.

Тут я увидела эти номера на железных плашках, вставленных в землю ровными рядами.

Никто не хочет, чтобы на кладбище Лечебницы была могилка с их фамилией. Многие и при жизни-то здесь находятся втайне, как вот та благородная дама, которая жила в вашей комнате.

Похоже, Матрона Бауман относилась к ней с большим почтением.

Еще бы, ведь ее родня не скупилась. Ради особого отношения да чтобы лишнего не болтали.

Я подумала, скоро ли мисс Дженет сумеет заслужить особое отношение, а сама смотрела только вперед, номеров не читала. Ряд за рядом. И много свободного места. Мы прошли мимо тележки могильщика и прислоненной к ней стремянки. На земле, дожидаясь погребения, лежал плетеный гроб.

Приблизились к краю могилы. Могильщик ушел в нее по плечи. Был он низкорослым, лысым, с мускулистыми руками и предплечьями, лохматыми седыми бровями. Губ было не видно под густыми усами, рот казался тонкой щелью. На траве лежала старомодная шляпа котелок. Крепкая широкая доска с отпечатками его сапог подпирала один край, пока он работал на другом. Мама стояла, глядя вниз с одной стороны. Миссис Касински прямо напротив, она тоже смотрела вниз. Могильщик поднял на них взгляд, и я увидела, что он уже стар, синие глаза как яркие точки.

Добрый день, поздоровалась я.

Эйра Блевинс решительно взяла миссис Касински под руку. Нам пора, сказала она.

Но миссис Касински, направив голос в могилу, заговорила в темпе марша. Средь мертвых сына не ищи, его там нет, ведь нынче он в раю[11].

Миссис Касински, сказала Сиделка Блевинс. Пойдемте отсюда.

С отцовским гроб Уилли мы прислали, продолжила она нараспев, он под охраной с поезда на поезд… Она ткнула пальцем в сырую могилу – на дне дюйма на два стояла вода. У склепа в Оак-Ридж течет родник…

Могильщик не обращал на нас никакого внимания, шлепал ногами по дну, ровняя стенки могилы длинной плоской лопатой. Он будто совсем позабыл про плетенный из ивы гроб, весь отдавшись тому, чтобы придать яме безупречную форму. Вот он поставил лопату в угол, промерил ладонями, переставляя их по очереди, точную глубину. В одном конце воды натекло больше, чем в другом, скопилась лужа, будто горе пропитало саму землю и сочилось в луга и поля, и даже в наши горы с их крутизной, взметнувшимися ввысь вершинами. Сражения в прошлом, а горе нет. Я не могла вспомнить, где слышала эти слова, потом сообразила: их произнес доктор Стори.

Миссис Касински запела громче, торопливыми фразами, громко выкрикивая некоторые слова, будто швыряя их в могилу. Мы в ложе заняли места, спектакль начался, МОЙ МУЖ ЛЮБИМЫЙ руку взял мою. А я ему ЧТО СКАЖЕТ МИССИС ХАРРИС НА ТО ЧТО Я ЦЕПЛЯЮСЬ ЗА ТЕБЯ.

Эйра Блевинс тянула ее, понуждая отойти. Миссис Касински не двигалась с места, как будто на нее давил непомерный груз, и молча плакала горючими слезами.

И тут Мама потянулась через могилу, взяла ее за руку и спросила: и что потом?

Могильщик замер, утонув ногами в земляной жиже, и, похоже, ждал ответа.

Миссис Касински проговорила, а не пропела.

Он сказал, да ничего она не скажет. И с тех пор никогда больше мне ни слова.

Ясно, сказала Мама.

На многих должностях в лечебницах для душевнобольных должны работать люди, обладающие особыми качествами… Их пример станет оказывать благотворное влияние на других, не столь твердых духом сотрудников… праздный, злокозненный или лживый сотрудник хуже, чем никакой.

ДОКТОР ТОМАС СТОРИ КИРКБРАЙД, 1854 ГОД

КонаЛи

ХОЗЯЙСТВО МИССИС ГЕКСУМ

Столы в столовой были застелены белыми скатертями, в стакане у каждого прибора стояла сложенная салфетка. Наша очередь двинулась. Перестук каблуков и шелест юбок по рядам стульев звучали умиротворяюще. В окно я увидела, что Эйра Блевинс разговаривает с дородной краснощекой дамой в форме – ее рыжеватые с проседью волосы были собраны высоко на затылке и выпирали вверх, как корона. Видимо, то была старшая повариха, царившая в подвальной кухне и на грядках с травами и лавандой, что окаймляли обнесенный стеной кухонный огород. За каждым флигелем имелась кирпичная стена с запертыми воротами – пациенты, которым не разрешалось гулять в лесах и полях, могли побродить в безопасном замкнутом пространстве. При этом в кухонный огород, соединявшийся с парком при Лечебнице, хозяйственными постройками и полями за ним, допускались только сотрудники. Эйра Блевинс отвернулась, когда Повариха торопливо зашагала по широким каменным плитам ко входу в кухню, яростно ворочая руками-окороками. Тут я приметила мальчугана, он пробежал мимо нее по тем же ступеням, в сторону одной из построек, мимо которых мы сегодня проходили. Плевел, как его тут называли, в женском плаще с капюшоном длиной ниже бедра – тот самый мальчик, которого я видела рядом с О'Шеем, ночным стражем, когда мы пришли в Лечебницу. Бежал он, как бегают все мальчишки, высоко вскидывая колени. Новость про оленя. В первой постройке наверняка находилась конюшня, там же держали экипажи и телеги. Скорее всего, там же были и работники.

На обратном пути Эйра Блевинс велела нам прибавить шагу и сказала миссис Касински, что завтра та на прогулку не пойдет, потому что слишком много пела, и ужинать будет у себя в комнате, чтобы успокоиться после «срыва». Однако миссис Касински уже совсем оправилась и держалась рядом с Мамой, так что я даже спросила, нельзя ли отменить запрет. Мы прошли наверх в палату, сняли верхнюю одежду и вместе с другими женщинами встали в очередь в столовую. Вскоре вернулась Эйра Блевинс, села за стол справа от меня.

Здание лечебницы, напомнила она мне, длиной в четверть мили. Видели рупор в стене вон там, у стола сотрудников, рядом с кухонным подъемником? На подъемнике доставляют закрытые кастрюли с горячей едой. Потом спускают пустую посуду. Я вам уже говорила про рельсы в подвале. Поскольку у миссис Гексум есть Плевел, поварам не приходится крючиться в три погибели, чтобы ездить на вагонетках и переставлять кастрюли в подъемники, а ему небось оно только в удовольствие. Забавно, что она его зовет Плевел. С другой стороны, он уж точно не экзотический цветок.

Я нагнулась ближе, сквозь перестук отодвигаемых стульев. Уж точно, подтвердила я. А где он живет?

В полуподвальной прачечной живет несколько детишек, пояснила она негромко, там в сушильнях даже зимой тепло, а летом прохладно, играют они в кухонном огороде на задах. Все не так плохо, как кажется. Полуподвал – он почти над землей, там хорошее освещение – совсем глубоко у нас подвал, где воздуходувы и рельсы.

А чьи это дети?

Блевинс пожала плечами. Бывает, пациентка поступит уже в положении или с младенцем, которого родня отказалась забирать. Бывает, что недоглядят за «джентльменом» на излечении, за стражем