Я, Юлия - Сантьяго Постегильо
– Со мной двенадцать легионеров, преданных мне, как рабы. А в нескольких милях от Рима стоит целая центурия. Эти солдаты прекрасно вооружены и ждут моих указаний – где встретить нас, когда мы покинем город. Преторианцы, решил я, не должны знать о том, что войска с Данубия прибыли в Италию без ведома императора и стоят у стен Рима.
– Да-да, Цилон. Клянусь Юпитером, ты сделал все правильно. Надеюсь, ты не против, если моя жена и дочь поедут вместе с Юлией.
Цилон пришел в замешательство. Его одолевали сомнения. Жена прокуратора вынашивает ребенка – стоит ли ей отправляться в дорогу?.. Долгое путешествие на север изнурительно даже для выносливого солдата, что уж говорить о беременной женщине. К тому же в повозке могли с удобством разместиться лишь Юлия и ее двое детей. Пятерым в ней будет тесно.
– Сестра поедет со мной, Алексиан. И твоя дочь тоже. Будь спокоен, я позабочусь о Месе.
Цилон взглянул на Юлию. Та смотрела в другую сторону. Трибун заморгал. Что происходит? Во всем этом было что-то знакомое, очень знакомое… Наконец его осенило. Звучание голоса, привыкшего отдавать приказы, вот только голос принадлежал женщине. Такого он никогда не встречал. Юлия произносила слова так, что становилось ясно: это окончательное распоряжение и оно не обсуждается.
– Остается понять, как выбраться из Рима, – сказал Алексиан.
– Я уже подумала над этим. – Все воззрились на Юлию с неподдельным любопытством. Она говорила медленно и размеренно, словно излагала замысел нападения на врага: – Преторианцы расставлены у всех ворот, как при Коммоде, как в день пожара. Алексиан прав, и за нами, скорее всего, наблюдают. Даже не так: за нами наверняка наблюдают. Сегодня, когда я возвращалась с рынка, мне показалось, что за мной следуют какие-то люди. И это уже не в первый раз. Атриенсий подтвердил, что он видел каких-то незнакомцев, которые околачиваются возле дома днем и ночью. Это не воры, сказал он мне. Я с ним согласна. Теперь совершенно понятно, что за нами следят по приказу императора или кого-то еще. За Салинатрикс и Мерулой, наверное, тоже.
– Фрументарии? – предположил Алексиан.
– Тайная стража Рима? – спросил Цилон неуверенным голосом.
В паннонских легионах никто не знал толком, существуют ли эти фрументарии на самом деле.
– Что странного в том, что прокуратор анноны желает показать жене и детям место, куда ежедневно ходит на службу?
– Ничего. Это вполне естественно. Я бы и сам предложил действовать именно так, если бы на нас не свалились все эти события.
– Так давайте притворимся, что все эти события нас мало волнуют. А если мы к тому же возьмем с собой детей, соглядатаи решат, что это семейная прогулка в речной порт, не более того. Когда они наконец догадаются, что это вовсе не прогулка, мы все – Меса, дети и я – уже будем плыть вместе с Цилоном к устью Тибра. Цилон предупредит своих людей, чтобы те встретили нас на полпути между Римом и Остией. – Не дожидаясь утвердительного ответа мужчин, Юлия повернулась к сестре. – Сколько времени уйдет у тебя на сборы?
– Дай мне полчаса. – Когда Месе недвусмысленно указывали, что делать, она могла быть такой же решительной, как сестра. – Этого хватит.
Римский речной порт Час спустя
Алексиан наблюдал за тем, как его жена Меса с дочерью Соэмией и Юлия с Бассианом и Гетой отдаляются от огромных складов речного порта, направляясь в Остию на грузовой барке. Во второй лодке сидели Каллидий и другие слуги, которым предстояло сопровождать женщин в их путешествии на север. Сам Алексиан тоже собирался выехать в Остию, но не сразу, а через несколько часов: в Риме у него были дела, связанные с распределением зерна.
Осматривая склады, он увидел, что люди, следившие за ними от дома Северов, изумленно переглядываются: почему он возвращается один, без жены, без дочери, без невестки, без племянников, без рабов? Меньше чем через час, думал Алексиан, об этом узнают в императорском дворце и в доме того, кто пользуется услугами этих проклятых соглядатаев. Теперь все зависело от того, сумеет ли Цилон выполнить свое обещание. Алексиан не слишком беспокоился на этот счет: трибун был верным и способным человеком, к тому же в случае неудачи Север обрушил бы на него всю силу своего гнева. Алексиан хорошо изучил свойственника. Прямодушный, щедро вознаграждавший за преданность, Север мог быть жестоким и неумолимым, если кто-то не оправдывал надежд и тем более предавал его. В таких случаях он становился беспощадным.
Берег Тибра, Рим
Фабий Цилон помог Месе выбраться из барки, причалившей к берегу.
– Осторожно, – предупредил он.
Но женщина, несмотря на свой отяжелевший живот, легко спрыгнула на берег и забралась в повозку так же проворно, как несколькими мгновениями ранее Бассиан, Гета и малышка Соэмия. Восемьдесят солдат неподалеку от них с тревогой поглядывали то на север, то на юг. Им очень хотелось поскорее покинуть окрестности Рима и воссоединиться со своим Четырнадцатым легионом в Паннонии.
– Отвези нас на север как можно быстрее, – сказала Юлия Цилону, выбираясь из барки вслед за остальными.
– Да, госпожа. Но у меня также есть приказ наместника: во время путешествия ты должна испытывать как можно меньше неудобств. А сестра госпожи ждет ребенка…
– Нам надо оказаться на севере как можно быстрее, – прервала его Юлия. – И довольно этих околичностей, трибун. Моя сестра выдержит. Что до неудобств, то главное из них сейчас – оставаться в Италии. Я почувствую себя спокойно, лишь оказавшись в провинции, которой правит мой муж. Ты понял меня?
– Да, госпожа.
Сопроводив свои слова поклоном, Фабий Цилон развернулся и зашагал прочь.
В его обществе Юлии было немного не по себе. Цилон не привык получать приказы ни от кого, кроме Септимия, а подчиняться женщине, судя по всему, казалось ему унизительным. Юлия сделала несколько шагов за ним следом:
– Трибун!
Цилон обернулся:
– Да, госпожа?
Юлия подошла
