Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин
— Ни одно из построенных тобой судов не затонуло? — спросил я.
— Были и такие, — неохотно выдал он. — Как же без этого⁈
— А ковчег, выдержавший всемирный потоп, построил любитель, — напомнил я и предупредил насмешливо: — Так что потом не хвастайся, что это ты сделал мое судно.
Это будет двухмачтовая гафельно-марсельная шхуна. То есть главные паруса — косые четырехугольные трисели, но на фок-мачте в придачу прямой марсель, чтобы судно меньше рыскало при попутном ветре. Грот-мачта сдвинута к корме, чтобы карнаги-штаг, соединяющий мачты, шел немного вверх и не мешал гафелю фок-мачты. Вдобавок на ней можно будет ставить прямоугольный брифок при попутном ветре, превращая шхуну в бригантину. Судно будет разделено водонепроницаемыми переборками на четыре части: носовая с кубриком экипажа и кладовыми с запасными парусами и канатами, два трюма и кормовая с каютами командиров и продуктовыми кладовыми. Шесть якорей сделал по типу Холла из камня с деревянными штоками. Сейчас они расходный материал, теряются часто. Такие удобнее поднимать и крепить на судне. Большой якорь-кошку сейчас отлить или выковать не способны. Я мог бы, но не хочу вкладываться. Это долго и дорого. Не для единичной акции.
Работа продвигалась медленнее, чем мне хотелось. Приходилось многое объяснять рабочим. Они не привередничали, не стояли упрямо на своем, а просто плохо понимали, чего от них хочу. Этим сильно отличались от своих коллег, которые работали в расположенном неподалеку Соре шестнадцать веков назад. У тех был практически нулевой уровень знаний, а этих приходилось переучивать, заставляя забыть, что одолели раньше. Со временем мы притерлись, начали лучше понимать друг друга, и работа пошла быстрее.
Во второй половине ноября до Акры добралось известие, что Салах ад-Дин вторгся в Иерусалимское королевство. Причиной послужили налеты Рено де Шатильона, сеньора Трансиордании, на купеческие караваны и паломников, идущих в Мекку и Медину по старой римской дороге. Это тот самый проходимец, который подбивал меня захватить для него Хаму, простой рыцарь из города Шатильон, который сумел охмурить Констанцию де Пуатье, вдову правителя Антиохии, и стать вдруг князем. Потом отмотал шестнадцать лет в плену. Пока сидел, жена умерла, титул перешел к ее сыну. В прошлом году Рено де Шатильона выпустили из тюрьмы Халеба в обмен на атаки крестоносцев под командованием Раймунда, графа Триполи, на Хомс, чтобы отвлечь Салаха ад-Дина. В Антиохии бывшего князя не ждали. Тогда альфонс еще раз удачно женился на Этьенетте, вдове убитого мной Миля де Планси, сеньора Трансиордании, и объявил себя независимым правителем. Сеньория находилась за рекой Иордан, откуда и произошло ее название, и не имела четких границ на севере и востоке, где была пустыня. Жили там кочевники-бедуины, но имелось несколько городов, через которые проходила римская дорога из Дамаска к Красному морю и, как следствие, караванные пути. Рено де Шатильон считал эти земли своими, грабил мусульманские караваны и убивал паломников только за то, что они мусульмане.
В то время между Балдуином, королем Иерусалимским, и Салахом ад-Дином действовал мирный договор. Султан считал нападения на своих подданных преступными деяниями и требовал прекратить их. Юный король пытался угомонить Рено де Шатильона, но тот посылал его чисто конкретно, считая себя таким же королем, разве что подвластная территория меньше. Салах ад-Дин сделал вывод, что Балдуин играет с ним в дурачки, не желает приструнить обнаглевшего вассала, и напал на южную часть Иерусалимского королевства. Это был грабительский рейд. Мол, как вы соблюдаете мирный договор, так и мы.
Надо отдать должное Балдуину Иерусалимскому, шестнадцатилетнему юноше, страдающему проказой, который не стал ждать, когда соберутся по его призыву вассалы, а с небольшим отрядом проскочил в Аскалон (Ашкелон) и сел там в осаде. Теперь все его подданные обязаны спасать своего сеньора.
В Акре тоже началась движуха. Тамплиеры и госпитальеры сзывали воинов, чтобы выступить на помощь королю. К ним примыкали светские рыцари и сержанты, каждый к тем, кто ему ближе. Позвали и меня. Я отказался, потому что не мог оставить строительство корабля надолго. Без меня сварганят неф, медленный и неповоротливый. К тому же, я не вассал иерусалимского короля, ничем не обязан ему.
Поход был коротким. Салах ад-Дин решил, что франки испугались его большой армии и попрятались по крепостям, поэтому осадил небольшими отрядами сразу несколько городов, а остальное войско разослал в разные стороны для грабежа. На этом его и подловили. Крестоносцы отогнали отряд, осаждавший Ашкелон, объединились с отрядом своего короля, узнали, где находится ставка Салах ад-Дина и ударили по ней. Охраняла султана состояла из тысячи гвардейцев, около тысячи мамлюков и немного пехоты. У крестоносцев только рыцарей было около тысячи. Плюс пара тысяч сержантов и три с лишним тысячи пехотинцев. Сражение продолжалось недолго. Конница крестоносцев с ходу налетела на неготовый к бою лагерь. Сопротивление оказали только мамлюки. Гвардия охраняла султана, то есть удрала вместе с ним. После чего и остальные отряды мусульман ускоренно ретировались с вражеской территории, увозя богатую добычу.
Вот так вот запросто большая армия под командованием самоуверенного полководца была из страны изгнана маленькой под командованием толкового, причем с минимальными потерями среди своих, что для нее очень важно. Молодой король Балдуин получил белую метку на правление. Подданные поняли, что удача с ним, поверили в него. Она любит обреченных. Из-за проказы, которая у иерусалимского короля появилась еще в отрочестве, жить ему осталось недолго. Если то существование, что он ведет, можно назвать жизнью.
Глава 20
Зиму и весну я провел, как добропорядочный гражданин. По будням с утра до вечера на стапеле следил за строительством шхуны. По выходным ездил на охоту, если погода была нормальная. Для этого я приобрел в Дамаске у арабов-кочевников двух салюки или второе название газелья собака. Видел таких еще у эламитов, когда жил в Гуабе под властью Хаммурапи. Их используют для охоты на антилоп. Это были сухие, легкие, длинноногие, гладкошерстные, годовалые кобель светло-кремового окраса и белая сука со светло-кремовыми подпалинами на спине и боках. Обе, благодаря лохматым ушам, напоминали непричесанных узколицых блондинок. Обошлись мне по цене одной верховой лошади, но этих денег стоили. Кобеля назвал Гариком, а суку — Галей. Обе собаки непоседливые, с острейшим нюхом и молчаливые. Лают только, когда приближается чужой. Зверя гонят вязко, быстро, не уставая и держат цепко, пока не подъеду и не прирежу его. Без опаски и приглашения, особенно после охоты, запрыгивают на круп
