Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин
Глава 21
В рейс снялись утром при северо-восточном ветре. Получилось, что он оказался попутным только для плавания в Александрию. Я объявил членам экипажа, что именно туда и пойдем. Не бодаться же нам с ветром, чтобы добраться до Афин⁈ Предупредил, чтобы не болтали об этом, когда вернемся в Акру, иначе останутся без работы. Мы поставили брифок и фор-марсель, на гроте подняли трисель и между мачтами, палубой и бушпритом — стаксели и кливера и понеслись со скоростью узлов двенадцать, если не больше, которые и для нефов, и для галер считаются фантастической. Шли по магнитному компасу, который уже не в диковинку. Правда, образец, изготовленный по моему заказу, все-таки удивил членов экипажа. Уж больно понятен и удобен был.
Ночью ветер притих, но не убился полностью. Ровно через сутки увидели впереди Александрию. Точность, с какой мы вышли к порту, и скорость судна произвели ошеломляющее впечатление на членов экипажа, включая Джованни Дзено. Они мне не особо доверяли, считая самоуверенным рыцарем, далеким от моря. Если точный выход к порту назначения можно списать на удачу, то со скоростью это не получится. Тут дело в судне, построенном по моим чертежам. Значит, я, молодой рыцарь, разбираюсь в кораблестроении лучше, чем опытный Ясир Битмалхуд. Это наводило на разные мысли. Поскольку умнее нас только дьявол, меня заподозрили в тайных контактах с ним. Этому способствовало и то, что я не отличался набожностью, в церкви, если и появлялся, то оставался незамеченным.
Я приказал встать на якорь у входа в гавань и спустить на воду тузик. Собирался сплавать на берег, общнуться с местными купцами. Пока матросы возились с первым каменным якорем, который не хотел держать, полз по мягкому грунту, и отдавали второй, нам приплыли на шестивесельной лодке сразу два таможенника. Оба копты-христиане, судя по чалмам голубого цвета. Подниматься на борт сперва опасались. От скромности, наверное. Считают себя настолько ценными, что мы приплыли сюда именно ради того, чтобы украсть обоих.
— Одному из вас все-таки придется подняться на шхуну, чтобы прочитать фирман Салаха ад-Дина, — обратился я на египетском языке и показал свернутый трубочкой лист папируса. — Уверен, что он сильно удивит вас,
Услышав обращение на их родном языке, тут же растеряли спесь и страх, поднялись по штормтрапу.
— Пойдемте ко мне в каюту, угощу вином, — пригласил я.
— Мы не употребляем перебродивший сок винограда, — отказался за обоих старший, лет тридцати пяти.
— Тогда читайте здесь, — предложил я. — Надеюсь, арабский язык знаете?
— Немного, — ответил он за обоих.
Немного — это не умею читать и писать, разве что имя свое накалякаю.
— Тогда сам прочту, — предложил я и своими словами пересказал текст документа. После чего предложил: — Если сомневаетесь, пригласите писца, пусть он прочитает.
— Мы тебе верим, — важно произнес старший из таможенников. — Нам говорили, что наш повелитель выдал такой фирман молодому франку за боевые заслуги. Рады видеть тебя в нашем городе!
Скорость распространения информации поражала. Такое впечатление, что телефон или хотя бы телеграф уже внедрены в жизнь, просто о них помалкивают до поры до времени.
— Какой груз ты привез? — поинтересовался младший таможенник. — Мы сообщим о нем нашим купцам.
— Салах ад-Дин сказал мне, что ему позарез нужны кедровые доски на постройку галер. Именно этим товаром и заполнены оба трюма моего судна, — сообщил я.
— Многие франкские купцы привозят нам древесину, — проинформировал он.
Насчет «многие» наверняка приврал, а вот то, что не один я забил на Папу Римского, радовало.
— Я доложу эмиру, что ты привез нужный нам товар, — пообещал старший таможенник и разрешил: — Место у причала есть. Становись под разгрузку.
Мои матросы, матерясь на вульгарной латыни, которую вскоре назовут итальянским языком, выбрали на борт якоря, которые, видимо, заранее знали, что долго не простоим, поэтому не хотели держать. Подняв на фок-мачте трисель, медленно заползли с попутным ветром в гавань, ошвартовались к каменному причалу в самом конце его, куда не хотели залезать галеры, принадлежавшие мусульманским купцам. Встали впереди единственного нефа, принадлежавшего ромеям, то есть грекам. На его полубак вышел толстый купец в красной шапке, похожей на ермолку, и на греческом языке приказал подчиненным внимательно следить за франками, чтобы ничего не украли.
— Тоже прикажу своим матросам, чтобы следили за твоими, а то что-нибудь стянут! — насмешливо крикнул я на греческом языке.
Нимало не смутившись, купец пробурчал:
— За всеми надо следить. Ворюга на ворюге.
По себе, наверное, судит.
Я приказал матросам открыть трюма, достать несколько досок и положить их на причал. Пусть покупатели осмотрят, оценят. Обычно заинтересованные и любопытные набегают сразу, а тут часа ни три не было ни одного, только группы зевак наведывались посмотреть на диковинное судно. Близко не подходили, словно боялись заразиться. Зато обсуждали очень темпераментно, жестикулируя отчаянно. Предполагаю, что спорили, почему это странное плавательное средство до сих пор не утонуло? Скорее всего, сделают вывод, что помешали доски, нагруженные в трюма. Как только выгрузимся, так сразу и ляжем на грунт у причала.
Вместо купцов прибыл важный чиновник, судя по внешности, копт, но в зеленой чалме совершившего хадж в Мекку. Подозреваю, что, благодаря этому путешествию и получил свой пост, потому что лицо у него хитровато-тупое. Чиновника сопровождала свита из трех подчиненных: двое в серых чалмах и один в голубой. Последний оказался грамотным переводчиком. Он вслух прочитал фирман и показал
