Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин
— Если городские чиновники будут упрямиться, зажимать деньги, напомни им, что тот, кто не строит крепостные стены в своем городе, будет делать это в чужом, — посоветовал я.
Юмор оценили, деньги выделили. Строительство началось сразу в нескольких местах. Я иногда приезжал с Таки ад-Дином на стройплощадки, проверял, указывал на ошибки, если обнаруживал, заставляя переделать. Мой спутник обеспечивал силовое внушение нерадивым.
— А ты не пожалеешь, что помог укрепить город, когда вернешься к франкам? — как-то вроде бы в шутку спросил эмир.
— Нет, — ответил я. — На моей родине был ясновидящий. Он предсказал, что мусульмане выгонят франков отсюда, но случится это нескоро, не при нашей с тобой жизни.
Точнее, не при его и не в эту мою эпоху.
— Тогда зачем ты сюда приехал⁈ — удивленно поинтересовался он.
В правдивый ответ не поверит, поэтому я выдал правдоподобный:
— В поисках приключений. Хотелось посмотреть далекие страны.
— Мне тоже хочется побывать на землях франков, — признался он.
— Ничего там интересного нет. По уровню культуры, образования вы сейчас на голову выше, — проинформировал я.
— Странный ты франк. Совершенно непохож на остальных. Дядя тоже так считает, — сообщил он.
Странно было бы, если бы наоборот.
— К меня был учитель-халдей, который привил умение смотреть на мир шире, чем остальные, — выдал я объяснение своего нетипичного поведения.
— Если примешь нашу веру, дядя назначит тебя на высокий пост, — подсказал Таки ад-Дин.
— Не хочу, — отказался я и объяснил, почему, опустив атеизм: — Бог один. Разные только ритуалы. У христиан проще — не надо пять раз в день биться лбом о пол.
— Ты не прав! — горячо воскликнул он. — Наши улемы объяснят, что ты ошибаешься!
— Даже не сомневаюсь, что они приведут много убедительных доводов, потому что это их хлеб. Пусть спорят с христианскими священниками, для которых это тоже хлеб, а я буду заниматься мирскими делами, — сказал я.
— Я чувствую, что ты неправ, но у меня не хватает знаний доказать это, — произнес эмир.
— Ты потому и чувствуешь так, что тебе не хватает знаний. Если бы они были, ты бы согласился со мной, — шутливо выдал я.
— Значит, ты приехал сюда не для того, чтобы распространять свою веру? — с неподдельным интересом задал он вопрос.
— Конечно, нет. Я здесь для того, чтобы обеспечить хорошую жизнь себе, а не священникам. И тебе советую поступать так же, — ответил я.
Циники живут лучше и дольше, но редкая птица залетает на такую головокружительную высоту.
Глава 14
Я люблю тусоваться по восточному базару. Вот где азиаты раскрываются полностью. Торгуют и покупают только мужчины. Разрешено приходить вдове, но в сопровождении слуги или раба. Может быть, именно поэтому на базаре мужчины ведут себя, как женщины — крикливо, эмоционально. Порой на перепалку продавца и покупателя сбегается весь город. Не знаю, чего в этом процессе больше — театра, цирка или бизнеса. Всего понемногу и еще что-то. В связи с отсутствием телевизора и интернета здорово помогает так же полезно проводить время.
Еще на рынке самый большой и, как по мне, самый лучший винный погреб, который держит православный грек. Он все время занят, обслуживает многочисленных покупателей, поэтому мне не удается узнать, как он здесь очутился и почему не уезжает? Впрочем, ответ на второй вопрос подсказывают многочисленные посетители. Даже в Константинополе у него такого успеха и дохода не было бы. Там конкуренция жуткая. В погребке можно выпить чашу вина или больше, можно купить на вынос. Если закажешь кувшин емкостью литра полтора на месте, принесут бесплатно нехитрую закуску по сезону. Обычно я выпиваю там одну-две чаши емкостью грамм двести пятьдесят терпкого красного вина.
Зашел, как обычно, сел у входа, где больше света попадает через открытую дверь, за небольшой дубовый стол, расположенный у стены, к которой была приделана лавка. С другой стороны сесть не на что. Специально так сделали, чтобы не загораживать узкий проход. Человек я приметный, бываю часто, поэтому юноша-раб, исполнявший функции полового, завидев меня, сразу принес чашу красного вина.
— Это из новой партии. Привезли несколько бочек. Если понравится, можешь взять полный бурдюк, а завтра вернуть тару, — проинформировал он по приказу хозяина.
Вино было на четверку с плюсом. Лучше в этих краях не найдешь, поэтому я решил заказать бурдюк емкостью литров семь на вынос.
В этот момент слева от меня приземлился невысокий длинноносый ассириец с шикарными усами, концы которых были загнуты в кольцо. Здесь принято подсаживаться на свободные места без спроса, поэтому я сперва не обратил внимания на соседа.
— Не подскажешь, какое вино здесь лучше? — обратился он ко мне на французском языке, которым мало кто владеет из жителей Хамы.
— Если скажешь финик, он скажет мякоть, — ответил я шутливо арабским аналогом русской поговорки «На вкус и цвет товарищей нет».
— Тогда закажу то же, что и ты, — решил он, жестами показал рабу, что именно ему принести, после чего спросил меня: — Ты ведь франк? Почему служишь сарацинам?
Я коротко рассказал, как оказался в армии Салаха ад-Дина.
— Эти сицилийцы такие подлые, коварные люди! Никогда не доверял им! — искренне заявил мой собеседник. — Не то, что наши рыцари, которые всегда держат свое слово.
Я тут же вспомнил задолжавшего мне иерусалимского короля Амори — мир его праху!
— Один из этих рыцарей Рено де Шатильон, бывший князь Антиохии, недавно выпущенный на свободу. Он шестнадцать лет томился в неволе у сарацинов, отказавшись принять их религию и зимой был выпущен вместе с остальными христианами, благодаря Раймунду, графу Триполи, — продолжил мой сосед, отпил из принесенной ему чаши, воскликнул восторженно: — Ох, какое славное вино!
Я бы сказал, что просто хорошее, но, может быть, для него настоящий финик.
— Рено де Шатильон поклялся отомстить сарацинам, — поведал он. — Ты ведь тоже поступил бы так, верно?
— Безусловно, — не стал я спорить, хотя уж точно сбежал бы из тюрьмы в первый же год, если не в
