Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин
Хозяин замка, понимая, что его не ждет ничего хорошего, оказал сопротивление и был убит. Труп кинули во дворе так, чтобы был виден из окон второго жилого здания. Там все еще тихо. Точнее, внутри, наверное, хватает суеты, но сопротивление пока не оказывают.
— Выходите без оружия — и останетесь живы! — приказал я на арамейском языке и пригрозил: — Иначе сейчас подожжем дом!
После паузы повторил еще дважды.
Только после третьего требования из бойницы над дверью донесся мужской голос:
— Мы сдаемся, не убивайте!
Во втором здании мужчин было с полсотни. Видимо, там была казарма. Их тут же отправили помогать с наведением моста. К замку подъезжали на лошадях по горной дороге наши соратники. Я поднялся на надвратную башню, помахал им руками, чтобы поторопились. Меня увидели и воины-мусульмане. Наверное, гадают, как франки оказались в замке. Только с помощью нечистой силы, никак иначе не смогли бы.
Глава 13
Наша армия опять осаждает Халеб. Предполагаю, что это заноза в заднице нашего командующего. Ее надо выдернуть, не считаясь с потерями. Тогда останется захватить Мосул — и все территории, принадлежавшие ранее Махмуду Нур ад-Дину, опять окажутся под одной рукой. С востока некому будет угрожать. Развяжутся руки для войны с крестоносцами. Воины его армии, не догадываясь, что я понимаю их языки, заметив франка, порой обмениваются язвительными обещаниями, что сделают с захватчиками их земель, когда султан начнет джихад (усердие на пути веры). Уверен, что они транслировали не собственные мысли. Видимо, Салах ад-Дин именно этим оправдывает покорение своих единоверцев — объединение для последующего ведения священной войны.
Кстати, джихад бывает большой — духовная борьба с собственными недостатками и малый — война с кафирами (неверными). Мудрое разделение. Правда, в обоих случаях победа недостижима. В итоге вся жизнь — борьба.
Мой отряд опять расположился в деревне у торгового пути на запад и возобновил оказание принудительных охранных услуг купеческим караванам, немного повысив оплату. Теперь караваны шли каждый день в обе стороны. В итоге в деле были сразу две сотни, а третья отдыхала сутки. Наши доходы сильно выросли. Уверен, что купцы ругают нас на чем свет стоит, но конфликтовать в открытую опасаются. Мир тесен. По нему разлетелся слух об отряде франков в войске Салаха ад-Дина, который помог выиграть сражение под Хамой и захватил неприступный замок Изаз. Мы в фаворе у правителя, с нами лучше не ссориться. Может, кто-то и жаловался на нас, но наказания не последовало. Мы ведь берем деньги не просто так, действительно оказываем услугу, пусть и не очень нужную. Хотя как сказать. После распада империи Махмуда Нур ад-Дина разбойников заметно прибавилось. Дефицита насилия не бывает. Если нет централизованного, появляется очаговое. Вне зоны нашего контроля то тут, то там случались нападения на караваны, от которых не всегда получалось отбиться.
Мой отряд уже втянулся в службу, не ропщет. Худо-бедно какие-то деньги на текущие расходы каждый имеет, что позволяет не тратить полученное при разделе трофеев после сражения у Хамы и захвата замка Изаз. Теперь даже у сержантов не меньше двух лошадей, отличная кольчуга и остальные доспехи и у многих, но не у всех, большая кожаная мощна, туго набитая золотыми монетами. Кто-то живет одним днем, проматывая все, что получает, кто-то отправил в Акру своим семьям векселя на все или часть полученных денег. Договор с мусульманами оказался не так уж и плох, как нам казалось, когда заключали его, спасая свои шкуры.
Счастье продолжалось недолго. Между Багдадом и нашим лагерем начали ездить послы. Халиф предложил заключить мир. Захватить Халеб у нас силенок не хватало, но и осажденным такое положение не нравилось. Сейф ад-Дин, эмир Мосула, помочь им не мог, а больше надеяться не на кого. В итоге стороны подписали мирный договор. Салаху ад-Дину отходили все территории, которыми он владел. Халеб и его округа оставались Исмаилу ас-Салеху. А мог бы признать египетского султана регентом и дальше числиться маликом.
Юсуф ибн Аюб был щедр к своим родственникам, раздав им в управление города. Эмиром Хамы и ее округи стал его двадцатилетний племянник Умар аль-Музаффар или, как обращались к нему чаще, Таки ад-Дин. Он был похож лицом на дядю, из-за чего частенько подкалывали те, кто не боялся. Молодой человек был вспыльчив, но быстро отходил. Мы с ним как бы ровесники, поэтому быстро нашли общий язык после битвы возле этого города. Таки ад-Дин тогда попросился взять его в мой отряд во время следующей. Я пообещал так и сделать, если его дядя будет не против. Не знаю, он попросил или султан сам решил, но нас оставили служить в Хаме. Этот был первый крупный город на пути из Халеба и Антиохии в Дамаск. Типа ключ от северных ворот в Сирию.
Поселили нас в городской цитадели, которая представляла собой прямоугольный каменный замок на берегу реки Оронт неподалеку от норий, к надрывному, пронзительному скрипу которых я привыкал недели две, а потом перестал замечать. С наступлением холодов, когда их остановили, даже стало чего-то не хватать. Так я в бытность капитаном теплохода обязательно просыпался, когда вырубали судовые двигатели и становилось необычно тихо. Я занимал отдельную комнату на первом этаже трехэтажной казармы, а в остальных помещениях по шесть, десять или двенадцать человек жили мои подчиненные. В наши обязанности входила охрана цитадели. Служба на городских воротах настолько доходная, что каким-то франкам ее нельзя доверять. Я поговорил с Таки ад-Дином, объяснил, что мои воины хоть и на полном продовольственном обеспечении, включая вино, однако у них есть потребности, на которые нужны деньги. Договорились, что каждый воин будет получать три динара в месяц, а я десять. Эти небольшие деньги — две-три месячные зарплаты опытного ремесленника — сделали жизнь моих подчиненных немного лучше. Про меня и говорить нечего. К тому же, радовала мысль, что пошел второй год нашей службы, и проведем его в комфортных условиях, а не шляясь в холодрыгу по горам.
У Таки ад-Дина здоровая тяга к знаниям. Он получил образование в медресе, где основная наука — толкование Корана, на втором месте каллиграфия и только на третьем — азы математики. О фортификации имел смутное представление, поэтому попросил меня помочь с улучшением защиты города. Мы проехали снаружи вдоль крепостных стен. Я показал, где и что
