Украденное детство - Марина Викторовна Линник
– Я говорю так потому, что мне нечего терять. Вы все равно не оставите в живых ни меня, ни моих детей. Я готова к смерти. Но вот готовы ли вы? Вот в чем вопрос.
– Ты есть готов умирать, – язвительно заметил оберфюрер, прищурившись. – Но дети… Они есть готовы?
– Тронешь детей – гореть тебе в аду, – гневно бросила Валентина, буравя немца пронзительным взглядом.
В душе женщины клокотало столько ненависти, что Валя была готова наброситься на офицера и задушить его своими тонкими сильными пальцами. Блюме хотел что-то ответить ей, но в этот миг в дверь постучали.
– Ja, komm rein23, – отозвался оберфюрер.
Герхард был крайне раздосадован тем, что допрос прервали.
– Heil Hitler, – услышала Валентина за спиной знакомый голос. – Tut mir Leid, Oberführer, aber ich habe eine dringende Nachricht24.
– Na klar, – коротко ответил Блюме, нахмурившись.
Мимо женщины прошел молодой офицер, в котором она признала своего ночного спасителя. Не обращая внимания на Валю, мужчина протянул письмо оберфюреру.
– Bitte, – щелкнув каблуками, ответил вошедший.
Блюме молча взял пакет и стал распечатывать его. Достав какой-то лист, он внимательно начал изучать его. И вдруг случилось то, чего Валентина ожидала меньше всего. Молодой офицер внезапно схватил наркомовскую лампу и со всей силы ударил ею по голове оберфюрера. Потеряв сознание, немец тотчас же повалился на стол. Сочившаяся из раны кровь медленно заливала лежавшие там бумаги.
Молодой офицер резко обернулся к Валентине и вполголоса скороговоркой по-русски выпалил:
– У нас мало времени. Немец может очухаться в любой момент. Быстро уходим.
– Вы… вы убили его? – испуганно глядя на Блюме, спросила женщина.
– Не думаю, они, гады, крепкие… Пошли, у нас всего несколько минут. У входа уже ждет автомобиль.
Валентина встала, однако тут же опустилась обратно на стул.
– Что случилось? Почему вы не идете? – задал вопрос офицер, встревоженно поглядывая на немца. – Вы что, не понимаете, что ставите под угрозу не только нашу операцию, но и вашу жизнь? Если он придет в себя, то нас моментально схватят.
– Я никуда не пойду без детей, – твердо заявила женщина.
– Дура! – схватив ее за руку и потащив к двери, процедил молодой человек. – Неужели ты думаешь, что мы оставим тут детей? Они давно уже в машине.
– Это правда? – все еще не веря в счастливое спасение, задала вопрос Валя. – Кто вы?
Молодой офицер улыбнулся впервые за период их короткого знакомства.
– Можешь считать нас ангелами-хранителями.
– Неужели? – Валентина уставилась на него с удивлением.
– Нет, конечно. Советский человек, а в такую ерунду верит…
– Не ерунду, – упрямо заявила женщина.
– Ладно, ладно, не время спорить… Выйдем из комнаты, притворитесь моей пленницей, посопротивляйтесь слегка. Ну, чтобы выглядело все правдоподобно.
– Хорошо, – опустив голову, ответила она и открыла дверь.
Возле нее в охране стояли два солдата-автоматчика. Женщина в нерешительности встала в проеме, но мужчина, следующий за ней, вытолкнул ее в коридор.
– Oberführer befahl, ihn nicht zu stören. Er arbeitet25, – сказал он охране.
Затем, схватив женщину за локоть, без промедления потащил к выходу.
– Komm schon, geh! Пошльи, русская свинья! – приговаривал офицер по дороге.
Встречавшиеся им по дороге немцы улыбались и смеялись, наблюдая за сценой. Около выхода Валентину и сопровождавшего ее загадочного человека остановили, спросив, куда они направляются. Офицер, показав свое удостоверение, ответил, что оберфюрер приказал ему отвезти арестованную с детьми в Смоленск.
– Warum? – листая документы, поинтересовался дежурный.
Мужчина, пожав плечами, ответил как можно естественнее:
– Ich führe die Bestellung aus26.
– Ja, natürlich haben Sie recht. Gute Reise. Seid vorsichtig!27
– Danke, – ответил офицер и, подталкивая Валентину, вышел вместе с ней из здания.
– Где мои дети? – тихо поинтересовалась женщина.
– Тише, – крепче сжимая ее руку, отозвался сопровождающий. – Нас могут услышать.
Пройдя метров двадцать, она увидела черную машину, возле которой стоял вооруженный солдат.
– Полезай на заднее сидение, – еле слышно приказал офицер.
– А дети?.. Я никуда…
– Да полезай же! – втолкнув Валю в автомобиль, прошипел тот.
– Мама… мамоська… ма, – услышала Валя.
Обрадованные малыши облепили ее со всех сторон.
– Господи, господи! Это вы… мои дорогие. Я не верю своим глазам. Вы живы! – шептала она, осыпая детишек поцелуями.
Севший рядом с ней офицер приказал водителю поскорее покинуть город. Затем, улыбнувшись, он обратился к женщине.
– Ну что, теперь все в сборе?
– Спасибо вам, – горячо поблагодарила Валентина незнакомого человека, рисковавшего ради них жизнью, – я никогда не забуду вас и ваших помощников… Кем бы вы ни были.
Тот в ответ усмехнулся.
– Да не ангелы мы, не ангелы. Живые люди, честно.
– Но откуда вы тут взялись? На вражеской территории… да еще в такой одежде? – удивленно уставившись на них, задала вопрос Валя.
– Об отряде нашем что-нибудь слышала? – отозвался сидящий на переднем сидении солдат.
– Нет, ничего. А что за отряд такой, что не боится разгуливать по оккупированной территории?
– Эх, мамаша, мамаша, – рассмеялся солдатик. – Партизаны мы, вот кто. Те, кто не смог выйти из окружения, в леса подались, организовав сопротивление.
– Сопротивление? То есть, вы… те самые? – не веря своим глазам, ахнула Валентина.
– Какие те самые?
– Ну, те партизаны, о которых говорят в деревнях и в райцентре.
– Может, те, а может, и нет, – бросив взгляд на нее, отозвался молодой офицер.
– Нате вот, поешьте, – протянув буханку хлеба, добродушно произнес солдат. – Вон у пацанов и сестренки глаза какие голодные.
– Ничего, домой вернемся, там их откормим, – ответил офицер.
Валя удивленно воззрилась на него.
– Домой? Но… я не могу вернуться домой… там, наверно, немцы. Я… не хочу домой!
– Вот дуреха так дуреха. И стоило тогда вас спасать, чтобы вновь в лапы фрицам отдать?
– Тогда?..
– К нам домой. В штаб партизанского отряда едем. Там уж Владимир Сергеевич, командир наш, решит, как поступить с вами. Может, при штабе останетесь, а может, и в тыл попытаемся переправить.
– Я не хочу в тыл… я помочь вам хочу. Отблагодарить за спасение… Я же… я же все могу: и стирать, и готовить.
Сложив руки в молитвенном жесте, Валя жалобно попросила:
– Пожалуйста, не отправляйте меня никуда. Прошу вас!
– Ладно, ладно, – похлопав ее по плечу, откликнулся молодой офицер. – А покуда отдыхайте. Натерпелись вы горя предостаточно. Но
