Шесть дней в Бомбее - Алка Джоши

И предал меня мой отец.

* * *

Тимоти Стоддард помогал дяде сесть в инвалидное кресло с плетеной спинкой. Нижнюю его часть можно было развернуть на девяносто градусов для пациентов со сломанной ногой. Сегодня доктору Стоддарду сняли гипс.

– Дорогая, карета подана! – воскликнул добрый доктор, когда я вошла.

– Ей не очень удобно будет у тебя на коленях, дядя, – со смехом возразил Тимоти.

Нас с ним познакомил доктор. Тимоти был примерно моим ровесником, милым парнем с беззаботной улыбкой. Я закинула руку доктора себе на плечи и взвалила на себя половину его веса. Тимоти подхватил с другой стороны, и мы помогли ему подняться с кровати.

– Откуда вы его взяли? – спросила я, удерживая на месте кресло, пока племянник усаживал в него больного.

– У меня до сих пор остались кое-какие связи, – ответил доктор. – Тимоти попросил Мохана из хозблока привезти его, когда посетители разойдутся.

Он посмотрел на соседа по комнате, мистера Хассана.

– А вы что скажете, Фахид? Может, прокатимся до ломбарда, если, конечно, вы в силах оторваться от этого тома?

Мистер Хассан, проведать которого я как раз и зашла, уже привык к юмору своего соседа. Отложив «Дом и мир» Тагора, он ответил:

– Я уже дочитал до середины, друг мой. Не могу теперь бросить.

Состояние его стабилизировалось. Но мы все равно следили за его сердцем, пока он приходил в себя после удаления аппендицита.

– Бон вояж! – со смешком добавил он.

– За дело, Тимоти! – Теперь, отделавшись от гипса, доктору Стоддарду не терпелось отправиться на поиски приключений.

Тимоти Стоддард улыбнулся и посмотрел на меня сквозь очки своими бархатистыми карими глазами с густыми ресницами.

– Дядя Ральф тот еще подарок. Не уверен, что слуга обрадуется его выписке.

– А я, дружище, может, вовсе и не домой поеду, а в другое место. Давно подумываю о Стамбуле, – отозвался старый доктор, а затем, просияв, обернулся ко мне. – Может, вы составите мне компанию, дорогая? Очаровательная медсестра всегда пригодится в дороге. Обучу вас наконец игре в джин-рамми.

Тимоти взялся за рукоятки кресла и подмигнул мне из-за спины дяди:

– Вы же в курсе, что он жульничает?

– Еще как в курсе, дружище, – улыбнулась я.

Потом проводила их до дверей палаты.

– Раз-два, взяли! – гаркнул доктор.

Тимоти, изо всех сил навалившись на кресло, покатил его по коридору. Я зааплодировала. Мне словно довелось стать зрителем на гонке из всего одного участника, который уже был близок к победе. Добравшись до конца коридора, Тимоти развернул кресло в мою сторону. Я огляделась проверить, не видит ли нас кто-нибудь из пациентов. И тут заметила ее. На нас угрожающе надвигалась старшая медсестра, сердито сверкая синими глазами.

Тимоти, навалившись на кресло всем весом, едва успел затормозить перед самым ее носом. Только тогда она заметила меня. Я посмотрела на доктора Стоддарда, потом на Тимоти. Сердце в груди колотилось так громко, что закладывало уши. Опять я получу от нее выволочку! Подмышки взмокли. Я оперлась рукой о дверь, испугавшись, что сердце не выдержит.

Старшая сестра скрестила руки на груди.

– Я полагаю, ваш лечащий врач одобрил это инвалидное кресло?

Всем нам было известно, что сама больница «Вадиа» инвалидными креслами не располагала.

Доктор Стоддард одарил ее своей самой очаровательной улыбкой.

– Конечно, сестра! Неужели я стал бы кататься на чем-то непроверенном?

Они со старшей медсестрой молча смерили друг друга взглядами.

– Сестра, зайдите ко мне, когда закончите, – наконец, обернувшись ко мне, бросила она.

– Это не она привезла коляску и заставила меня в нее сесть, – возразил доктор Стоддард. – Сона пришла к моему старому приятелю мистеру Хассану. – Понизив голос, он заговорщицки добавил: – Между нами, приход сестры Фальстафф – это лучшее, что случается с ним за день.

– Сестра Фальстафф пыталась нам помешать, – встрял Тимоти. – Но дядю не остановишь.

– Я чудовище. Пожалуйста, сестра, окажите мне услугу, не ругайте бедную девушку, – умоляюще сложил руки доктор.

– Доктор Стоддард, – строго отозвалась та, – вас не должны волновать мои взаимоотношения с младшим медицинским персоналом.

– Но они меня волнуют, милая. Вы разве не в курсе, что я состою в совете директоров больницы? Говорю вам, эту девочку не накажут за то, что устроил я. А теперь, Тимоти, вези меня обратно в кровать.

Тимоти, подмигнув мне, покатил каталку обратно.

Их с доктором заступничество слегка меня обнадежило, и я обернулась к старшей медсестре.

– Мне нужно закончить с мистером Хассаном.

Не дожидаясь ее разрешения, я прошла к его койке и занялась тонометром. Оглядываться назад я боялась. А когда все же сделала это, старшей сестры уже не было.

Тимоти пытался вытащить доктора Стоддарда из кресла. Я бросилась на помощь. Поездка явно удалась, но в то же время измотала старого доктора. Щеки и нос его раскраснелись. Тимоти налил ему стакан воды.

– Доктор, мне любопытно, если вы входите в совет больницы, почему вы не потребовали отдельную палату? – спросила я.

– Потому что мне нужна компания, моя дорогая. А Хассан отличный сосед.

Я вернулась к мистеру Хассану, который, кажется, ничего не увидел и не услышал. Он спокойно отложил книгу. Я дала ему таблетки и стакан воды.

– Не знаю, что и думать о женщине, которая спасла мне жизнь и выступала судьей гонок на инвалидных колясках, – усмехнулся пожилой мусульманин, и его черные с проседью усы задергались.

Я покосилась на доктора Стоддарда.

– Народ должен знать своих героев, – с доброй улыбкой заметил доктор. – Подними тост в ее честь, Фахид!

Мистер Хассан отсалютовал мне стаканом. И доктор Стоддард к нему присоединился.

* * *

Больница предоставляла сотрудникам питание, но кухня закрывалась в половине седьмого. Однако для работников ночной смены столовую оставляли открытой. Мама каждый день собирала мне с собой перекус. И если честно, ее еда была гораздо вкуснее всего, что готовили в больнице. Ужинала я обычно в десять, чтобы не проголодаться до рассвета – до конца смены.

Взяв с собой контейнер с едой и «Свою комнату», я направилась в столовую. Книжку я купила в букинистическом магазине на базаре «Бхенди». В кладовой было потише, и я бы с большим удовольствием ела там. Но старшая сестра не разрешала – боялась, что белье пропахнет карри.

Когда я проходила мимо кабинета доктора Мишры, он окликнул меня. Я вошла. Доктор сидел за столом. Дыхание у меня участилось, сердце подскочило в груди. Он поднялся мне навстречу и указал на место напротив.

– Прошу.

Потом посмотрел на авторучку, которую сжимал в руке, на