Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин
Торчать без дела и доходов было глупо, и я придумал, как сделать нашу жизнь более интересной. Несмотря на зиму и осаду Халеба, мимо нас время от времени проходили купеческие караваны. Я встречал их и предлагал охрану до границ княжества Антиохия. Во время переговоров сотня конных защитников, вооруженных до зубов, поджидала на обочине, тонко намекая, что может случиться с теми, кто откажется от наших услуг. Брали мы по-божески, поэтому отказников не было. Дорога в одну сторону занимала неполный световой день. Там ночевали и утром возвращались или, что бывало редко, брали под охрану караван, идущий на восток. Обычно в деле была одна сотни, а две отдыхали. В итоге и дорогу постоянно патрулировали, не сачковали, и небольшой доход имели. Я не крысятничал, закупал на все деньги еду и вино, а если оставались, делил поровну. Их куда-то надо было тратить, поэтому в деревне временно поселилось много женщин со слабой резинкой на трусах. Впрочем, ни резинок, ни даже трусов пока что нет.
Глава 10
Время шло. Крепостные стены держали удары, разламываясь намного медленнее, чем нам хотелось бы. Горожане тоже не собирались сдаваться. Кто был слаб духом или поддерживал Салаха ад-Дина, ушли перед или в самом начале осады. Для этого у мусульман даже термин есть — аман. Это не игра в благородство, а рациональное решение. Оставшиеся в городе жители волей неволей будут защищать себя, свои семьи. Так что пусть себе уходят, куда хотят.
Первого февраля Раймунд, граф Триполи, опять захватил Хомс. Наша армия срочно двинулась на помощь. Предполагали, что будет сражение с франками, в котором мы не обязаны участвовать, поэтому плелись в хвосте, сожалея о покинутой халяве. Вдобавок погода была мерзкая, а для этих мест и вовсе паскудная. По ночам температура падала ниже нуля и через день шел снег, который в тот же день таял, превращая дороги в кашу.
В Хомсе крестоносцев не оказалось. Граф Раймунд благоразумно удрал восвояси. Свою задачу он выполнил — осаду Халеба снял. Хомс обложили со всех сторон и стали ждать. Ходили слухи, что на помощь им идет армия Сейф ад-Дина, эмира Мосула, под командованием его младшего брата Изз ад-Дина. Прошел месяц, два, и на третий горожане решили, что с них хватит, и выпросили мягкую капитуляцию. Казнены были только зачинщики, которыми по странному стечению обстоятельств оказались не самые богатые люди города.
Через неделю наши дальние дозоры обнаружили вражескую армию. Одиннадцатого апреля мы выдвинулись навстречу, встав лагерем на холме на западном краю большой долины. Красноватая почва была покрыта редкой зеленой травкой, еще не выгоревшей. Ни деревца, ни кустика. Самое большее через месяц исчезнет и трава. Речушка, протекавшая у нас в тылу, сильно обмелела. Когда на водопой пригоняют табун лошадей, и вовсе исчезает. Питьевую воду людям привозят на арбах в больших глиняных кувшинах.
На следующий вечер прибыла вражеская армия. Разведка доложила, что силы примерно равны, как по количеству, тысяч по десять в каждой, так и по качеству (треть составляют феллахи, народное ополчение). Судя по тому, что я видел, где-то так и есть. Ночью воины необычно долго сидели у костров, болтали, стараясь казаться равнодушными. Завтрашний день для кого-то может стать последним.
Утром я сполоснул лицо набранной с вечера водой, быстро перекусил оставшимся с ужина куском холодного мяса антилопы, добытой в предгорье, и сухой лепешкой, которая громко хрустела и сильно крошилась. Пригнали наших лошадей с пастбища. Чори оседлал моего боевого коня, помог мне облачиться в доспехи. Я взял все оружие, включая лук с полным запасом стрел, хотя на девяносто девять процентов был уверен, что во время сражения не пригодится. Зато в случае отступления не потеряю его. Захватил и новый бронзовый шестопер, отлитый в деревне неподалеку от Халеба. Чем саблю тупить о кольчуги, лучше им поработаю. Вчера слуга надраил ударную часть. Теперь блестела, как золотая. Проинструктировал Чори, что делать, если наша армия побежит. Такую возможность нельзя исключить. Не внушает мне доверия эта разномастная толпа, плохо обученная и неопытная за редким исключением.
Мой отряд подчиняется командиру левого фланга Мухаммаду ибн Ширкуху, кузену и зятю султана. Это сорокалетний невысокий кареглазый носатый бородатый брюнет с замедленными, плавными движениями, словно обе ноги давят на тормозные педали. Однако его хвалят, как командира. Салах ад-Дин доверяет ему самые ответственные участки. Обычно правый фланг атакует, а левый действует от обороны, принимает удар главных сил противника. Значит, султан не очень надеется на свой ударный кулак.
— Станешь позади и немного левее. Если попробуют зайти нам во фланг, атакуй, — приказал мне Мухаммад ибн Ширкух.
Судя по отведенной нам роли, его доверием мы не пользуемся. Будем чем-то типа подразделения последней надежды. То есть Мухаммад ибн Ширкух думает о нас так же хорошо, как и мы о нем.
Утро выдалось безветренным. Воздух еще не нагрелся, нет восходящих потоков, которые преломляют изображение. Видишь далеко и четко. Враги тоже построились. Их много. Так всегда кажется, даже когда твоя армия больше. Как обычно на их правом фланге стоит отборная тяжелая конница. В отличие от западноевропейцев, которые стараются проламить центр построения, аборигены предпочитают сминать какой-нибудь фланг и заходить в тыл остальным.
Завыли трубы сперва во вражеском стане, потом у нас. С обеих сторон вперед выехали россыпью конные лучники, завязав в итоге перестрелку между собой примерно в центре долины. Этот род войск эффективен, когда такого нет у противника. Иначе сражение растянется на несколько дней, пока не кончатся стрелы. Обе стороны знали это, поэтому начали, стараясь не ломать строй, медленное движение навстречу друг другу.
В какой-то момент конные лучники с обеих сторон резко рванули к своему левому флангу, огибая его, становясь позади пехотной фаланги, чтобы оттуда обстреливать врага по навесной траектории. Конница на правых флангах пошла в атаку, и следом кривыми линиями побежала пехота. Орали все, стараясь заглушить страх. Две людские волны
