Руны земли - Георг Киппер
Сегодня, когда солнце в очередной раз победило тьму и люди радуются жизни, ты играешь в мяч прямо перед конунгом, убившим твоего отца, в том самом халле, где прыгала на одной ножке. Ты тихо смеешься от своих промахов или падений, боясь раскрыть то, что ты девушка. Тебе надо быть непосредственной, как мальчишка, и расчетливой, как убийца. Мяч скачет по халлу как живой, и ты просто человек, полный жизни и желания добиться победы.
Ярл Скули, твой воспитатель, расслаблен так, словно забыл о том, что должно произойти. Он шумит и радуется каждому удачному движению своего якобы брата, подначивает зрителей и соперников, мол, за вечерним возлиянием надо будет отметить и этот ловкий бросок, и этот перехват, и эту очередную победу. Старший Грим в паре с младшим обыгрывают всех подряд, он точно знает, как использовать праздничные руны эля.
Твоя мать сегодня особенно хороша, она достойная жена Эйстейна-конунга и вдова твоего отца. Ее украшения сверкают на шее, плечах и запястьях красивых рук. Многочисленные цепочки, плавно изгибаясь на груди, спускаются между двух начищенных застежек на плечах. Венец, прихватывающий светлый платок на голове, мерцает солнечными конями и лунными кошками, золотые подвески у скул лишь подчеркивают глубину темных глаз, в которых переливаются веселые искорки. Когда мяч залетает под ее кресло, она слегка поддергивает свое платье из расшитой золотом ткани, словно мяч, как мышь, может взобраться по нему. Она изображает испуг, развлекая окружающих.
За все время пребывания в Алдейгье ты не сказала ей ни слова и даже не смотрела на нее прямо. Теперь, нашарив рукой мяч под ее креслом, ты смотришь ей в глаза и под смех окружающих говоришь одними губами:
– Не запирай дверь вашей спальни, мама!
Игра продолжается. Мяч летает, как живой посланник солнца в этом доме, окруженном зимней тьмой. Огонь в очаге струит свет, тени от людей на стенах напоминают детские забавы. Сердце стучит, отсчитывая время, когда надо будет действовать и ярл Скули поймет, что узор небольших событий начинает складываться в возможность исполнения задуманного.
После окончания веселых состязаний с мячом дроттнинг объявила, что устала за эти дни, наполненные едой и развлечениями, поэтому лучше она отправится отдохнуть, дабы не портить веселье окружающим. Конунг что-то спросил у нее, но она, пожав плечами, ничего не сказала в ответ, отправившись в женские покои в сопровождении служанок. Ингигерд оценила решение матери и улыбнулась уголком губ. Дроттнинг помогла им, решив укрыться в женских покоях, подальше от шумных дружинников и гостей. Там среди женщин ей будет, конечно, спокойней. Мельком Ингигерд взглянула в глаза ярла, бросила взгляд на его парней, устроившихся у одного из выходов. Волчья стая приготовилась к последней охоте.
Она встала с лавки, где только что отдыхала, и развязной походкой перешла к людям, играющим в тавлеи. Лишь от взгляда на поле игры на сердце стало спокойнее. Резные человечки уже выстроились для боя, светлый конунг занял середину, и дружинники окружают его своими щитами. Темные воины по углам доски приготовились для нападения. Из уважения к ее былым победам ей предлагают сыграть с первым победителем, но она, как уверенный игрок, отказывается, ожидая лучшей добычи. Все пройденные мысы и заливы, все реки и озера, все леса и дороги остались теперь в темноте за стенами халла конунга Алдейгьи. Поле игры теперь прямо здесь, освещено очагом этого халла и факелами на столбах, подпирающих высокую крышу. Вот конунг в светлых одеждах сидит в окружении дренгов и старших дружинников, доволен пока разговором.
Слуги вносят столешницы с братинами и черпаками. Конунг Эйстейн, щедрый, как всегда, на еду и напитки, порадовал и этим вечером йоля вальским вином. После главных возлияний за мир, урожай и победу помянули предков и ушедших друзей, и теперь, веселя друг друга воспоминаниями, стали вдруг еще более шумными гости.
Альгис подправляет поленья, цепь котловая уходит вверх под скрещенья стропил, свет очага расширяет пространство дома. Хальвдан, сын конунга, подходит к столам, где играют. Он хотел бы сразиться в хнефатафл с младшим Гримом, но говорит, что пока слишком много забот у него, подойдет чуть попозже. Младший Грим предлагает ему выпить, но Хальвдан отказывается. Темноглазый Грим пожимает плечами: он подождет.
Хальвдан кружит по халлу, пытаясь понять, где в темноте притаилась беда. Он, как страж и охотник, пытается понять темноту за резными столбами, где десятки плечистых громил пьют эль благородный. Оружие оставлено за дверями, у всех них лишь небольшие ножи, но эти люди и голыми руками могут перебить целое войско. Хальвдан делает вид, что просто слоняется в поисках хорошего разговора, тут и там ему предлагают выпить совместно, но он нигде не засиживается надолго.
Ингигерд делает вид, что пьет из своего рога вместе со всеми, даже голову запрокидывает так, словно выпивает до дна. Рядом с игроками в хнефатафл и кораблик ей, как всегда, спокойно – она считывает ходы быстрее и видит дальше них. Ее рог опустошает очередной победитель, а она требует еще вина и подливает всем вокруг. Слуги-мальчишки сами уже еле ходят, набравшись, но пьяные крики заставляют их передвигать ноги.
Скоро все валятся спать. Огонь в очаге затухает, оставляя короткие всполохи света, одинокие искорки летят вверх, там, в темноте под крышей большого дома, балки уже не видны. Воины и чудовища продолжают свои игры на коврах, украшающих стены, лишь пара факелов горит у почетного сиденья, где конунг Эйстейн сидит с рогом, украшенным серебром, в руке, упавшей на колено. Сын конунга подходит к нему и будит его дренгов-мальчишек, те выводят конунга из зала, оставив один факел на столбе. Хальвдан вынимает рукоять факела из железной петли и идет обходить халл, похожий на поле боя, заваленное телами павших. Храп и стоны раздаются во тьме, утром воины оживут, как в той саге про Хильд, и жизнь повторится снова.
Вот он приближается к ней. Она лежит так, словно уснула, просто откинувшись спиной на одного из игроков. Сердце ее бьется медленно, но каждый удар такой сильный, что кажется, будто стук его отдается под крышей. Любой другой бы понадеялся на железо, ведь у нее отличный нож прямо на поясе, еще один его шаг и она может одним ударом вспороть ему горло, чтобы он не успел издать ни малейшего звука. Сердце ее замирает перед прыжком, но сегодня она решилась оказаться иной. Лишь слегка сдвинула заранее перчатку с запястья. Лишь слегка приподнимает ресницы.
Вот посмотри,
