Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин
Добирались шесть дней, ночуя на берегу, в том числе на египетском вдали от населенных пунктов. Караул несли пассажиры, а днем на переходе отсыпались. Никто не осмелился напасть на нас. Впрочем, был сезон ахет, все залито разлившейся рекой, кроме вершин холмов, до которых незаметно большими силами не подберешься.
Александрия стала намного больше, чем во время моего предыдущего визита шесть веков назад в бытность жителем Херсона Таврического. Теперь это мегаполис с крепостными стенами высотой от десяти до восемнадцати метров. Маяк разрушили землетрясения, осталась одна стена широкого основания. Обломки, как догадываюсь, растащили.
Нас высадили западнее города, возле лагеря других добровольцев, присоединившихся к походу. Само собой, шатров или палаток для нас не нашлось. Я предполагал это, поэтому захватил прямоугольный кусок брезента и четыре шеста. Чори с помощью слуг других рыцарей соорудил для нас навес, под которым мы отлеживались в жару. Закроешь глаза и, благодаря шуму и запаху моря, кажется, что валяешься на пляже. Окрестности были разграблены до нас, поэтому я поездил с небольшой группой прибывших из Акры, убедился, что поживиться нечем, и перешел на скудный паек, выдаваемый хозяйственниками сицилийской армии, которые, судя по щедрости, своими нас не считали. Выручали рыбалка и охота. Рядом с городом большое озеро Марьют с солоноватой водой, в которой водится нильский окунь, и огромными стаями птиц.
Командует нашим сборным отрядом из шестидесяти семи рыцарей и без малого двух с половиной сотен сержантов граф Родриго де Монтескальозо, внебрачный сын короля Наварры, единокровный брат матери нынешнего короля Сицилии. Впрочем, сейчас он требует называть себя Анри. Приземист, длиннорук, смуглокож, волосы темные редкие, бороденка короткая жидковатая. Когда смотрю на него, в мозгу всплывает слово «лесоруб». Как положено бастарду, считает себя ровней остальным принцам и принцессам, из-за чего постоянно участвует в заговорах. При этом организатор, администратор он паршивый. Как шутят сицилийцы, если хотите провалить какое-нибудь дело, позовите на помощь бастарда Анри. Предполагаю, что именно поэтому его отправили подальше от Сицилии, и особых надежд на захват Александрии не питают. Единственное, что умеет делать и к чему лежит душа графа — это игра в кости. Говорят, что, дожидаясь броска, трясется от нетерпения. Играют все. Наш лагерь напоминает казино.
Основные силы расположились вдоль южной и восточной стен города. Обнести его валом и рвом, пусть не весь, но хотя бы наиболее важные участки, до сих пор не удосужились. Решили, наверное, захватить с наскока. Схлопотали и больше не скачут. Сейчас по городу работают несколько требушетов скромного размера. Как мне сказали, с собой взяли только самые важные детали осадных машин. Остальные собирались изготовить на месте, но с удивлением узнали, что здесь большие проблемы с хорошей древесиной. Что-то нашли, вырубив сады и разломав дома, и слепили, что смогли. Теперь ждут, когда в какой-нибудь стене сделают пролом, после чего сразу пойдут на штурм.
Ходит слух, что на помощь городу спешит нынешний правитель Египта, полное имя которого Аль Малик ан-Насир Салах ад-Дунья ад-Дин Абу аль-Музаффар Юсуф ибн Аюб ибн Шази аль-Курд. Подчиненные называют его Салах ад Дин (Благочестие веры) или Юсуф ибн Аюб (Юсуф, сын Аюба), а европейцы — Саладин. Говорит на четырех языках; курдском, тюркском, арабском и фарси. Суннит, хотя в Египте преобладают шииты. Впрочем, более половины населения составляют копты-христиане и иудеи, а мусульмане — религиозное меньшинство. По национальности курд, но утверждает, что мать была арабкой. В общем, сын юриста. Власть в Египте захватил до того, как умер Махмуд Нур ад-Дин, но изображал покорность до поры до времени. Теперь у него развязаны руки. Саладин двинул свою армию в Сирию, чтобы захватить территории, оставшиеся без правителя, но тут в Египет влезли сицилийцы, решившие использовать разлив Нила, который сильно затрудняет переброску больших воинских подразделений.
Рыцари не привлекаются для несения караульной службы, поэтому по ночам я спал под своим навесом. Конь пасся в нескольких милях от города. Ближе ничего съедобного ни для людей, ни для животных уже нет. Сильно достают комары. Они здесь какие-то особенно агрессивные. К утру все открытые места в красноватых пятнышках от раздавленных во сне насекомых.
Разбудил меня рев труб в центральном лагере. Было темно и душно. Рядом гомонили соратники, которые, как и я, пытались спросонья понять, что случилось, надо надевать доспехи или нет? Судя по доносящимся звукам, шел бой. Поскольку нас не предупреждали о ночном штурме, напрашивался вывод, что осажденные сделали вылазку. Я быстро облачился в доспехи, приготовил оружие и отправил Чори за конем.
К тому времени многие мои соратники тоже приготовились к бою, но стояли группами, обсуждая, что делать? Никакого расписания по тревоге на случай вылазки осажденных у нас не было. Командир отряда граф Анри де Монтескальозо куда-то исчез. Наверное, где-то ждет свою очередь кинуть кости. Каждый сам себе командир. Бардака в сицилийской армии даже больше, чем в советской.
— Выходим на дорогу, перекрываем ее! — громко крикнул я и первым отправился выполнять свой приказ.
Напротив нашего лагеря, примерно метрах в семистах, были городские ворота, от которых вдоль берега моря уходила грунтовка на юго-запад, в сторону Киренаики. На полпути между лагерем и воротами находились наши дозоры. Именно к ним и направился я. За мной потянулись остальные. Звуки боя требовали что-то делать.
Я остановился на линии наших дозоров посередине дороги и громко крикнул:
— Рыцари располагаются в первой шеренге, сержанты сзади!
Иначе бы так и встали группами-землячествами. Теперь уж точно первые растянутся в линию, а вторым ничего не останется делать, как образовать следующие шеренги. Слева и справа от меня занимали места рыцари. Шеренга становилась все длиннее. За нами выстраивались пешие сержанты. Эти действия создавали иллюзию, что мы в деле. Разумнее было бы отправиться на помощь центральному лагерю, но там становилось все тише и светлее из-за горящих требушетов и осадных башен, которые сколачивали, в том числе, и из стволов финиковых пальм. Более непригодный материал для них трудно найти. Разве что из папируса сколачивать.
На нас так никто и не напал. Подождав минут сорок и убедившись,
