В поисках Солнца - Ален Жербо

Это было очень впечатляющее зрелище. Рифы казались очень близкими с обеих сторон. Вода кипела и кружилась, а Firecrest не подчинялся рулю. Впереди были несколько больших кусков затонувших кораллов. В середине канала моя лодка дважды развернулась вокруг своей оси, и я подумал, что нахожусь в большой опасности, но к этому времени я был унесен в лагуну, где вода была удивительно спокойной и настолько прозрачной, что я мог разглядеть много опасных рифов прямо под поверхностью. Навигация теперь становилась все более сложной, и мне постоянно приходилось отпускать румпель, чтобы пройти вперед и разглядеть различные коралловые глыбы, которые на карте были обозначены особенно мелодичными названиями — Мапиропиро, Отикайя, Темарии, Некатаутау. Я был счастлив, что преодолел такие трудности и пережил незабываемое приключение. Я испытывал что-то вроде жалости к тем, кто, установив мотор на свои лодки, теряет все искусство навигации и лишается острых ощущений от входа в узкий пролив под парусами.

* * *

На белом песчаном берегу, напротив моего якорного места, собралось несколько жителей, которые, казалось, с живым любопытством следили за моими движениями. Я начал сворачивать паруса, когда от берега отчалила лодка, и ее пассажир, старый туземец, подплыл ко мне. Его язык был грубым и отличался от языка других островов, которые я посещал, однако я смог понять, что он хотел, чтобы я вышел на берег и пообедал с ним. Поэтому, когда я все привел в порядок на «Файркресте», я последовал за ним на берег. Вокруг его хижины собралось около двадцати туземцев, которые смотрели на меня с откровенным любопытством. Одна женщина немного говорила по-французски и сказала мне, что жители боятся меня. Оказалось, что пять лет назад в Туамоту на мель села шхуна с двумя людьми на борту, один из которых был поваром. Они подняли мятеж, захватили судно и убили капитана, и эти двое были единственными выжившими из экипажа. Их схватили и отправили в Австралию для суда. Увидев меня одного, жители, естественно, решили, что я съел остальных членов экипажа, и приняли меня за вооруженного бандита, готового защищаться до последнего. Теперь они были несколько успокоены, но очень заинтригованы причиной моего визита и удивлялись, почему я ношу набедренную повязку вместо брюк.

Старый туземец, единственный, кто осмелился выйти мне навстречу, был очень горд своей смелостью, и он с женой постарались устроить праздничное застолье, достойное такого случая. Когда все было готово, остальные жители с истинным полинезийским тактом удалились и оставили меня наедине с хозяином. Его хижина была крошечной, вероятно, потому что он был очень беден. Она состояла из нескольких кольев, вбитых в землю, крыши из сплетенных пальмовых листьев и стен из того же материала, сплетенных в виде грубых занавесок. Несмотря на свои небольшие размеры, это была самая уютная хижина на всем острове, потому что я заметил, что не только крыши, но и стены других хижин были сделаны из гофрированного железа, которое создавало совершенно адскую жару под тропическим солнцем.

Несмотря на то, что мои хозяева были бедны, поскольку в их хижине не было ничего, кроме нескольких рыболовных снастей, они сделали все возможное, чтобы почтить меня, и на маленьком столе подали огромную рыбу, приготовленную в кокосовом молоке. Рядом с блюдом были размещены их подарки: ракушки самых чудесных цветов и пять маленьких жемчужин. Они не могли сесть рядом со мной, они были там, чтобы обслуживать меня. Таково было традиционное полинезийское гостеприимство в честь проходящего мимо путника.

Так началось мое пребывание на этом острове, где меня встретили так радушно и, где все жители проявили гостеприимство, сравнимое с гостеприимством величайших народов, называющих себя цивилизованными.

На следующее утро, из-за работы на борту, я не сходил на берег. Я был удивлен, увидев, что мой хозяин, принимавший меня накануне вечером, принес мне приготовленную рыбу, которую он поймал ночью, думая, как он сказал, что у меня так много дел, что у меня не будет времени пойти за едой. Было совершенно невозможно заставить его принять какой-либо подарок в обмен. Каждый раз, когда я сходил на берег, мне приходилось принимать гостеприимство жителей, которые по очереди развлекали меня и одаривали подарками. Пожалуй, больше всего мне понравился подарок моего друга Тиари — рыболовный крючок из перламутра и кости, который сверкал в воде, как летучая рыба, и был полезен для ловли скумбрии.

* * *

Атолл имел окружность около пятидесяти миль и ширину около десяти миль. Самая широкая полоса земли была не более трехсот футов в ширину; на этой узкой полосе жило почти шестьдесят человек. Деревня была разделена на небольшие участки, но кокосовые пальмы, окружавшие лагуну, принадлежали всему сообществу. Копра, которую они добывали и которая составляла единственное богатство острова, равномерно распределялась между различными семьями.

Деревня Нгарумаова состояла из одной улицы, вокруг которой были сгруппированы уже упомянутые мной хижины, большинство из которых были построены из гофрированного железа. С одной стороны было море, которое разбивалось о большие валуны из кораллов и органических отходов, побелевших от соли океана. Они были результатом работы бесчисленных тысяч лет — ракушки всех видов и зубы китов, выброшенные на берег не известно когда. В противоположность этому, сторона, обращенная к лагуне, была странно спокойной, с гладью воды, едва вздымающейся под действием пассатов, где можно было увидеть больших рыб ослепительных цветов. Я не думаю, что наибольшая высота атолла превышала шесть футов над уровнем воды. Ни одно из деревьев не было старым, потому что десять лет назад через остров прошел циклон, сравнявший с землей большинство пальм и унесший все хижины. Жители смогли спастись, только цепляясь за самые крепкие стволы деревьев, которые были единственным убежищем от прибоя и брызг, сопровождавших циклон.

Кокосы, рыба из лагуны и несколько черепах составляли основную пищу на этих островах. Зеленый кокос дает очень освежающее молоко, а ядро спелого ореха само по себе является полноценным продуктом питания. Из тертого ядра путем прессования получают кремообразное молоко, которое используется в кулинарии; из копры также извлекают прозрачное масло. Когда орехи очень спелые, они содержат своего рода губку, которая считается большим деликатесом. Существуют кокосовые пальмы всех видов, орехи некоторых из них имеют настолько мягкую скорлупу, что их можно есть вместе с мякотью. Несмотря на то, что этот рацион кажется однообразным, я предпочитал его консервированной пище, которую жители считали своим долгом предложить мне. Кокосовое дерево действительно способно удовлетворить все потребности жителей: стволы используются для строительства домов; листья служат для крыши или могут быть сплетены в удобные