Лахайнский полдень - Алексей Анисимов
– Я бы так же поступил, – согласился Семён. – Не стал бы сидеть на месте. Особенно в такой интересной стране. – Он быстро поднял бокал и произнес: – Ну что ж, выпьем за ваш первый японский отпуск!
Асахи сделал глоток и продолжил:
– Да, сидеть на месте не хотелось. На ближайшем поезде я отправился вглубь острова, в соседнюю префектуру Кумамото. Говорили, там много красивых гор и есть даже действующий вулкан.
На выходе со станции я увидел рекламные плакаты. Одно предложение от удаленного рёкана – традиционного японского отеля – было особенно интересным. Они обещали прекрасный вид на долину, горы, а также незабываемый восход солнца. При этом стоимость – копейки. Точнее, йены… – Асахи улыбнулся. – Я ехал на автобусе два часа. Сошел на остановке: у подножия горы стоял отель. Он был деревянным, но выглядел уютно. При заселении администратор предложила выбрать завтрак: накрытый прямо в номере или в виде бенто. Это такая коробочка с едой, традиционная в Японии.
Я выбрал бенто. И сразу отправился в номер. Хотел лечь пораньше, чтобы утром насладиться восходом и видами, как обещала реклама.
Встал за час до восхода, раздвинул шторы – дождь. Погода, правда, не испортила настроения: это ж первый в жизни отпуск! Поэтому решил узнать, откуда лучше смотреть на долину – вдруг повезет все-таки увидеть что-то.
Администратор поставила передо мной бенто, довольно необычное: в красивой обертке с двумя яркими ленточками. Не успел я его рассмотреть, как она объявила, что за рассветом и видами нужно ехать куда-то вверх на автобусе.
– Я думала, рассвет будет прямо из окна или с террасы гостиницы, – разочаровано произнесла Светлана, глядя на Семёна.
– Я тоже так думал, – Асахи не сдержал улыбки.
Он был тогда молодым и неопытным. В рекламе не упоминалось, что до места встречи с рассветом нужно добираться на автобусе. Но в то первое утро ему так не терпелось отправиться в путь, что, поблагодарив администратора, он решил не ждать автобуса, а идти пешком до самой вершины. Девушка посмотрела на него с сочувствием, покачала головой и исчезла.
Вернулась она через минуту с большим белым дождевиком в руках. Асахи уложил бенто в рюкзак, закинул его за спину, надел сверху дождевик и вышел в темноту. В дождевике было уютно: он полностью закрывал до самых ног, а капюшон надежно прятал лицо от капель. Без него он бы тогда промок до нитки.
Подъем в гору оказался неожиданно крутым. Асахи шел быстро, но всё равно потратил на весь путь полчаса. Дорога вела сквозь бамбуковый лес, тянувшийся стеной вверх по склону…
– В принципе, – усмехнулся Асахи, – любой отель в округе мог бы продать «вид на рассвет» и не обманул бы! Наверху была поляна, – продолжил он. – Дорога закруглялась и заканчивалась на автобусной остановке. Еще было темно. Дождь стучал по капюшону. Поэтому я спрятался под крышей – решил устроить там пикник. – Он посмотрел на ладонь, словно что-то держал сейчас в руке. – Бенто было необычно упаковано. Бумага – мягкого зеленого оттенка. Две ленточки. Они не просто для крепления – скорее для жеста. В них какое-то уважение. Упаковку продумали, значит, гость был важен. А контраст лент с бумагой словно призывал: развяжи быстрее! Возможно, сейчас упаковке уже уделяют больше внимания, но тогда, после советского дефицита и бытовой серости, то бенто показалось волшебством. Поразила тонкость мелких деталей в одной только обертке. Никогда не держал в руках ничего подобного.
Светлана с одобрением кивнула.
– Я развязал ленты и снял бумагу. Аккуратная деревянная коробочка. Небольшая печать на крышке. В Японии такие до сих пор используют вместо подписи. Наверное, шеф-повар отеля оставил мне свой знак! – Асахи подмигнул. – Я открыл ее. Треть коробки занимал рис, выложенный в форме овальной лепешки. Два черных кружочка из нори – сухой водоросли – лежали сверху, похожие на глаза. Между ними желтые зерна кукурузы складывались в клюв. А по бокам от него красные икринки – как румянец. Из коробки на меня весело смотрела большая курица-наседка!
В углу под ней прятались два цыпленка из половинок яйца желтками наружу. Глаза и клювы выложены из моркови. А рядом, словно их игрушка, прислонился редис. Внутри у него было вырезано овальное окошко – он выглядел как водолаз в маске.
Вверху этой веселой компании лежали креветки, кусочки курицы, салат и какие-то фигурки из моркови и огурца. – Асахи вдруг заговорил тише: – Бенто произвело такое впечатление, что восход, которого я ждал, дождь, что скрывал его, – всё ушло на второй план. Я смотрел на бенто – и вдруг заплакал…
Мне было грустно и радостно одновременно. Из этой коробки хлынула забота, какой я никогда не ощущал. Продукты очень простые. Но кто-то ведь постарался сделать из них нечто большее. Поднять настроение, поддержать. Я вдруг понял: это язык. Иной, не голосовой. Его не слышишь – чувствуешь.
Светлана посмотрела на Асахи: в ее взгляде появилось что-то мягкое, почти благодарное. То, как он описал бенто и свои ощущения, тронуло ее.
– Так я впервые коснулся японского искусства еды, – закончил он. – Не приготовления пищи, а внимания – заботы, ощущений. В прежней жизни такого со мной ни разу не случалось.
Я бы долго сидел там как завороженный, разглядывая овощные и рисовые фигурки. Но тут по лицу полоснул свет фар. Автобус. Он поднялся из леса и выехал на поляну. Остановился напротив. Водитель кивнул. Машина показалась живой – она шипела, фыркала, потрескивала, словно дышала. Водитель и вовсе напоминал духа, доброго, как домашний кот, с улыбкой на пол-лица. Но за этой мягкостью скрывалась сила, такая, что могла раздвинуть горы и унести куда угодно.
Автобус постоял и через пять минут скрылся среди бамбука. Весь день я бродил по округе. А вечером администратор спросила, во сколько подать завтрак. Она так удивилась, когда услышала, что я снова собираюсь на гору. Восход-то я не увидел!
И вот утром на стойке новое бенто. На этот раз завернуто в темно-зеленую бумагу. Да еще с таким тонким текстурным рисунком. А ленточки, наоборот, светлые, голубоватые. Опять интрига! Я схватил коробку и бегом наверх. Даже не заметил, как уже очутился на вершине.
Дождь так и не прекратился. Но это не волновало меня. Я спрятался под навесом остановки и принялся развязывать ленты. Снимаю бумагу, открываю коробку и…
Светлана приподнялась, словно пыталась лучше разглядеть.
– Не сразу понял, что вижу. Передо мной не просто завтрак. Это было
