Сапсан - Джон Алек Бейкер
Чтобы сапсан узнавал и принимал вас, нужно носить одну и ту же одежду, ходить теми же тропами, совершать действия в одинаковом порядке. Как все птицы, он боится непредсказуемости. Приходите на одни и те же поля и покидайте их в одинаковое время, умиротворите дикость хищника ритуальностью своего поведения, такой же неизменной, как его собственное. Скройте блеск своих глаз, уймите бледную дрожь в руках, затените свое суровое задумчивое лицо, пребывайте в неподвижности дерева. Сапсан не боится ничего, что видит четко и издалека. Приближайтесь к нему по открытой местности уверенной, твердой походкой. Пусть ваша фигура увеличивается, но очертания ее не должны меняться. Никогда не прячьтесь – разве что если вы совершенно незаметны. Ходите в одиночку. Сторонитесь коварных странностей человека, держитесь подальше от враждебных глаз фермерских хозяйств. Научитесь бояться. Разделите с птицей ее страх, ведь страх – самая крепкая из уз. Охотник должен стать тем, на кого охотится. Происходящее сию минуту должно обладать звенящей напряженностью стрелы, пробивающей дерево. Вчерашний день – тусклый и монохромный. А неделю назад вас и на свете не было. Упорствуйте, терпите, выслеживайте, наблюдайте.
Охота на сокола обостряет зрение. Земля утекает вслед за подвижной птицей, разливается перед вашим глазом дельтами пронзительного цвета. Глаз смотрит под углом и разбивает окалину. Так же топор врезается в дерево и разрубает его сердцевину. Явственное ощущение места помогает вам, как новый орган в теле. У направлений есть цвета и значения. Юг – это место светлое и недоступное, мутное и душное; запад – это загустевание земли до состояния леса, стягивание, тяжелая говяжья туша Англии, небесное бедро; север – это открытый унылый путь в никуда; восток – это оживление на небе, манящий свет, бурная нечаянность моря. Время измеряется толчками крови. Когда вы деятельны, преследуете хищника, ваш пульс учащается и время идет быстрее; когда же вы неподвижно ожидаете, ваш пульс успокаивается и время замедляется. Во время соколиной охоты вы всегда чувствуете гнет времени, сжимающегося, как часовая пружина. Вы ненавидите движение солнца, равномерные перемены света, усиливающийся голод, сводящий с ума метроном сердцебиений. Когда вы говорите «десять часов дня» или «три часа дня», речь не о сером сморщенном времени городов; это память о вспыхивании или затухании света, которое случилось именно в то время, в том месте, в тот день; охотничья память такая же ясная, как возгорание магния[14]. Охотник на сокола выходит за порог своего дома и уже знает направление ветра, чувствует весомость воздуха. Внутренне он уже видит, как соколий день приближается к свету их первой встречи. Время и погода, как вешки, задают границы для сокола и наблюдателя. Когда сокол обнаружен, охотник умиленно вспомнит тяготы и мучения, через которые прошел. Все преображается, обрушенные колонны храма обретают древнее великолепие.
Я постараюсь ясно излагать все кровавые подробности убийства. Защитники соколов слишком часто замалчивают их. Плотоядный человек ни в чем не превосходит птицу. Очень просто любить мертвецов. Слово «хищник» уже распухло от злоупотреблений. Всякая птица время от времени ест плоть. К примеру – равнодушный дрозд, прыгучий хищник газонов, протыкающий червей, до смерти забивающий улиток. Не стоит сентиментальничать о его песне и забывать о тех убийствах, что питают ее.
В своем дневнике одной зимы я хотел сохранить единство птицы, наблюдателя и местности. Все, что я описываю, произошло на моих глазах, но я считаю, что одних честных наблюдений недостаточно. Переживания и поведение наблюдателя – такие же факты и тоже должны быть правдиво переданы.
Десять лет я выслеживал сапсана, был одержим им. Он стал моим граалем. Теперь это прошло, долгое преследование окончено. Сапсанов осталось мало, а в будущем их станет еще меньше. Они могут совсем исчезнуть. Многие сапсаны умирают, лежа навзничь, иссохшие и сожженные отвратительной коварной пыльцой сельскохозяйственных химикатов. В предсмертных судорогах они отчаянно цепляются за небо. Пока не стало слишком поздно, я попытался отстоять красоту этой птицы и изобразить чудо той земли, на которой она жила. Земли такой же щедрой и славной, как Африка. Этот мир умирает подобно Марсу, но он еще жив.
Сапсаны
Труднее всего видеть то, что есть на самом деле. В книгах о птицах печатают изображения сапсана и подробные тексты о нем. Крупный, обособленный белизной бумаги, смелый, статный, пестрый сокол смотрит прямо на вас. Но вы закроете книгу и никогда больше не увидите такую птицу. Вы посчитаете действительность унылой и разочаровывающей по сравнению с близким неподвижным изображением. Живая птица окажется совсем не такой большой и яркой. Она будет погружена в природу и, оставаясь на границе видимости, будет утопать в ней все глубже. В сравнении со страстной подвижностью живой птицы изображения походят на восковые фигуры.
Самка сапсана достигает длины от семнадцати до двадцати дюймов; это примерная длина человеческой руки от локтя до кончиков пальцев. Самцы на три – четыре дюйма короче; они достигают длины от четырнадцати до шестнадцати дюймов. Вес у птиц тоже разный: самки весят от 1¾ до 2½ фунтов, самцы – от 1¼ до 1¾ фунта. Сапсаны всем отличаются друг от друга: цветом, размером, весом, характером, внешним видом. Одним словом, всем.
У взрослых сапсанов спина сизая, иссиня-черная или серая, а грудь – почти белая, с серой поперечной рябью. Первый год своей жизни, а часто и в течение второго года, молодые птицы имеют коричневую окраску сверху и палевую снизу, с продольными коричневыми пестринами. Коричневый окрас разнится от лисьего рыжего до сепии, палевый – от бледно-кремового до бледно-желтого. Сапсаны появляются на свет с апреля по июнь. До марта они не меняют своего ювенильного оперения; многие не линяют весь первый год жизни. Некоторые носят коричневый наряд и во время своей второй зимы. Обычно с января начинают отрастать перья взрослого наряда. Линька может длиться до шести месяцев. Тепло ускоряет линьку, холод задерживает. Сапсаны моложе двух лет не размножаются, хотя уже годовалые птицы могут выбрать себе гнездо и защищать территорию.
Сапсан приспособлен к преследованию и убийству птиц в полете. Его очертания обтекаемы. Округлая голова и широкая грудь плавно сужаются к узкому клиновидному хвосту. Крылья длинные и заостренные; первостепенные маховые перья длинные и тонкие – для скорости, второстепенные маховые длинные и широкие – для подъемной силы, достаточной, чтобы переносить тяжелую добычу. Крючковатый клюв способен срывать мясо с костей. На надклювье есть зубец, он помещается в выемку на подклювье. Этим зубцом сапсан ударяет между шейных позвонков жертвы и, нажимая и скручивая, перебивает ей спинной мозг. Ноги сапсана крупные и мускулистые, пальцы длинные и сильные. На нижней стороне пальцев есть бугристые подушечки, они помогают хватать добычу. Задний птицеубийственный коготь – самый длинный из четырех, это особое оружие для сбивания добычи. Крепкие грудные мышцы обеспечивают силу и выносливость в полете. Темное оперение вокруг глаз поглощает свет и снижает бликование. Контрастная коричнево-белая окраска лица заставляет добычу пускаться в паническое бегство. Она также маскирует отражающие свет крупные глаза.
В полете сапсаны совершают 4,4 взмаха крыльями в секунду. Сравнительные показатели: 4,3 у галки, 4,2 у вороны, 4,8 у чибиса, 5,2 у вяхиря. В горизонтальном машущем полете сапсан походит на голубя, но крылья сапсана более длинные, упругие и выше выгибаются за его спиной. Типичный полет описывается как последовательность быстрых взмахов крыльев, прерываемых через равные промежутки времени длительным парением на расправленных крыльях. Парение на самом деле выполняется не так часто, и по крайней мере в половине полетов, что я наблюдал, сапсан почти не парил. Когда сокол не охотится, его полет может выглядеть медлительным и волнообразным, но он всегда стремительнее, чем кажется. Я засекал скорости между тридцатью и сорока милями в час, и сапсан редко будет лететь медленнее того. Преследование добычи происходило
