Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов
Ерева. Ливонская война 1214 года
Взыскав по «долгам» с тормы и ограбив защитников Отепя, новгородцы отправили князя Мстислава к берегам Балтийского моря, в эстонскую провинцию Харьюмаа, туда, где уже давно волновалась непокорная и непокоренная еще «ерева».
Поход на Балтику состоялся в 1214 году. В.Н. Татищев, подчеркивая дерзость замысла и масштаб исполнения, называл эту вылазку новгородцев не иначе как «Ливонской войной»646. Опираясь на его мнение, я поступлю также. Вместе с Мстиславом на ереву, что «дани платить не хотели», подвизались идти псковский князь Всеволод и торопецкий князь Давыд, каждый со своими отрядами647. Мстислав собрал достаточно сил, чтобы начать большую завоевательную кампанию.
Вторжение в Северную Эстонию задумывалось с далеко идущими целями. Новгород торопился завершить покорение отдаленных балтских земель, пока этого не сделал Ливонский орден, обосновавшийся в Прибалтике в начале XIII века. Мощь объединенных северо-русских дружин должна была сокрушить сопротивление еревы, после чего Новгород смог бы присоединить их край к своим балтским колониям.
Ливонская война 1214 г. началась с планомерного разорения русскими районов Центральной Эстонии. Крепости («осеки»), в которых спешно прятались эсты, русские брали с боем и предавали огню; города и села повсеместно разорялись. С неутомимостью, достойной лучшего применения, русская армия проследовала до конечной цели своего похода и окружила столицу Харьюмаа, город Варболу (Герсике, Воробьин). Через своих старейшин эсты передали Мстиславу просьбу о пощаде и изъявили князю свою покорность. Взяв с еревы клятву («роту») о верности Новгороду, Мстислав победоносно возвратился в новгородскую ставку648.
Мстислав Удатный чувствовал себя триумфатором – благодаря его военному таланту богатая провинция Харьюмаа пополнила список новгородских земельных достояний. Трофеи, доставшиеся победителям, с трудом умещались на подводах. Деньги, изъятые у эстов в виде контрибуции, были распределены между участниками похода «по справедливости». Две части добычи получили новгородцы, третья пошла в пользу Мстислава и его «дворян». Такова была обычная схема дележа. Все, что помимо этого самостоятельно награбили псковичи и торопчане, новгородский князь милостиво даровал им без раздела с другими полками.
Уходя из Эстонии русские, по обычаю, взяли большое число пленных и толпами вели их за собой649. После этой войны многие домовладельцы в Новгороде и соседних землях обновили состав рабов в своих хозяйствах.
Положение Южной Латвии
С XIII в., вследствие широкого распространения новгородской дани, колониальные войны республики становится невозможно описывать, выделяя по отдельности эстонское, латвийское или литовское направление. Сами новгородцы этого никогда не делали и видели в Балтии единый плацдарм для развертывания своих захватнических операций. Поэтому и нам теперь придется описывать войны Новгорода на всем прибалтийском театре действий, двигаясь вслед за его колониальными аппетитами.
Южная часть Латвии впервые попала в подчинение к Новгороду через Псков не позднее середины XI века. В своей «Хронике» Генрих Латвийский частенько упоминает о псковских сборщиках дани, действовавших в районе Толовы650. Сюда же, в случае надобности, захаживали на подмогу псковичам отряды из новгородских Великих Лук651. Более западные племена «ливов», «зелов» и «летов» первоначально имели дело с полоцкими князьями652, и это обстоятельство затрудняло проникновение в Западную Латвию новгородского колониализма. Полоцкие князья владели землями по Двине почти до Балтийского моря и полностью контролировали дань с этих мест653.
Новгородская дань и немецкое культуртрегерство
В начале XIII в. в католической церкви созрела идея христианизации Прибалтики. Для ее исполнения в 1201 г. епископ Альберт из знатного рода Буксгевденов прибыл в устье Западной Двины со скромным отрядом тевтонских пилигримов. Несмотря на свою малочисленность, тевтоны сломили сопротивление ливов, на чью землю они ступили, и основали город Ригу – будущий центр немецкой Ливонии. Отсюда новоявленный «тевтонский остров» стал широко распространяться по землям Балтии, поглощая окрестные латышские племена.
У братьев-пилигримов были грандиозные цели, ибо они пришли в Балтию, чтобы крестить язычников и навсегда приобщить их к европейским ценностям. Крестоносцы встретили в Ливонии острейшее сопротивление – балты вооружались против католического креста и отказывались расставаться с языческими богами. Казалось бы, новгородские «акции» должны были вырасти в цене. Но колониальная политика Новгорода никогда не импонировала балтам.
В итоге, при всех минусах католической христианизации «огнем и мечом», немцы предлагали Балтии более широкие исторические перспективы, чем Новгород, который фискальные цели ставил выше задач культуртрегерства. Для рыцарей Тевтонского ордена (в религиозном и культурологическом плане) важно было сделать балтов такими же, как они, европейцами. Для Новгорода важнейшей задачей было покорение во имя «золотого тельца». Как только балты хоть на йоту осознавали себя католиками, они тут же отворачивались от Новгорода с его неконкурентной колониальной доктриной и чуждой им православной культурой.
Первый «межкультурный» контакт русских и немцев на эстонской территории, которую одни хотели удерживать в данницах, а другие включить в свое религиозное пространство, состоялся в 1206 году. Как и следовало ожидать, встреча произошла не за дружеским столом, а на кровавом поле боя. В этом году полоцкий князь («король») Владимир собрал большие силы, чтобы выбить немцев из Риги и Гольма.
По сведениям Генриха Латвийского, кроме полочан в военной кампании принимали участие отряды «соседних королей», союзников Владимира654. Скорее всего, это были дружины и люди из Новгорода и Пскова. Жители Торейды в этот раз поддержали русских655, видимо напуганные миссионерским пылом рижского епископа и сверхнабожных католических рыцарей. Поход на Ригу не принес удачи полоцкому королю, и после одиннадцати дней осады русские ушли с побережья Балтики, понеся большие потери656.
Пример благотворного сотрудничества (судьба Зонтагана)
Католики-тевтоны и православные русские были историческими противниками в Прибалтийском крае. Однако в начальный период присутствия немцев в Балтии случались весьма удивительные вещи. Иногда непримиримые соперники, позабыв о конфессиональных нестыковках, собирались вместе и начинали карательные войны против балто-языческих племен.
Один из таких случаев, произошедший в 1210 г., подробно описан хронистом Генрихом Латвийским. Первыми идею совместного военного похода язычников высказали рижские немцы. Это было время, когда эсты еще конфликтовали с ними на почве культурной идентичности. С приближением Рождества, когда морозы сковали ливонские болота, из Риги был брошен клич по всей Ливонии и Лэттии собираться на месть «эстонским племенам». Призыв рижских «старейшин» докатился до Пскова. Город на тот момент находился в мире с
