Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов
Большое православно-католическое воинство, подкрепленное толпами ливов и лэттов, двигаясь днем и ночью по берегу моря, вышло к границам эстонской области Зонтаган. Сторожа, караулившие подступы к дорогам, бросились врассыпную. Сообщить о смертельной опасности было некому.
Союзники незаметно подступили к деревням эстов. Воспользовавшись фактором неожиданности, немецко-русское войско «разделилось <…> по всем дорогам и деревням», чтобы начать массовое истребление жителей. Как писал Генрих Латвийский, нападавшие «перебили <…> повсюду много народа». Эстов преследовали «по соседним областям», захватывая женщин и детей в плен и убивая мужчин. В течение трех дней солдаты обходили окрестности и «разоряли и сжигали» все, на что падал их безжалостный взгляд. Только крупного рогатого скота было угнано 4 тысячи голов, «не считая коней, прочего скота и пленных, которым числа не было».
Эсты пытались спастись бегством, устремляясь в леса или на морской лед, и погибали там от холода.
На четвертый день рижане и псковичи взяли и сожгли три эстонских замка и отступили из Зонтагана, отяжеленные непомерной добычей. Разорение приморской провинции закончилось. Победители «поровну разделили захваченное» добро и, обменявшись рукопожатиями, пошли молиться каждый своим богам658.
Что касается ливов и лэттов, то их участие в нападении на Зонтаган было актом возмездия за пролитую кровь: их братья приняли христианство и мученически умерли за новую веру от рук эстов-язычников. Схожие резоны (помимо банального грабежа) имелись и у рыцарей Ордена, ведь они дали обет крестить Балтию любым способом. И только псковские «богатыри» громили балтские волости без идеологического подтекста. Как истинные «художники» меча и топора, они пустили в дело свое оружие исключительно в меркантильных интересах.
Сожаления о Сакале
После разорения Зонтагана Ливонию охватила культуртрегерская лихорадка. В 1210–1230-х гг. магистр братьев «Христова рыцарства» Фольквин покорил многих эстов и эзельцев, наложил на них дань и заставил принять католичество. В битве при Вильянди 21 сентября 1217 г. он отвоевал у южных эстов – а значит, и у Новгорода – провинцию Сакала, укрепил замки Феллин и Ревель, построил в них каменные башни и окружил глубокими рвами. Стараниями Фольквина были возведены укрепления около Юрьева-Дерпта и Оденпе659.
Два этих города были новгородскими центрами в землях эстов, и их захват Фольквином прозвучал как громкая пощечина республике, терявшей «исконные» балтские колонии. От Новгорода также ускользала Сакала, которую новгородцы облюбовали в начале XIII в., вплотную подойдя к восточным границам этой земли. Расположенная в непосредственной близости от Юрьева, Сакала была обречена стать очередным новгородским приобретением. И вот все планы рушились из-за магистра Фольквина.
Изгнание «захватчиков», или 700 «марок ногат»
Реальная угроза потерять все свои западные колонии принудила Новгород, а вместе с ним и Псков, разработать программу ответных действий. Новгородцы объявили Ордену негласную войну и вели ее многие годы, несмотря на монгольское нашествие и другие перемены в жизни республики.
Первый раз сразиться с немцами за единоличное обладание Балтией новгородцы собрались еще в конце 1212 года. Эта попытка увенчалась успехом, хотя Новгород не получил того результата, на который мог бы рассчитывать. Князь Мстислав Удатный мобилизовал для похода на Орден 15 тысяч ратников и двинулся с ними в Эстонию, желая изгнать оттуда «захватчиков». Мстислав осадил противника в замке Варбола в эстонской области Гервен (Гариэн), бился с ним несколько дней и вынудил немцев капитулировать.
Логично предположить, что новгородский князь должен был потребовать от них навсегда очистить Гервен от своего присутствия. Но события пошли по другому сценарию. Прежде чем сдаться, немецкие рыцари предложили Мстиславу 700 «марок ногат» за окончание войны и возвращение в Новгород660. Стоило этому произойти, как воинственность Мстислава куда-то улетучилась, он тут же прекратил осаду, принял от тевтонов указанную сумму и… отступил. Новгород не возроптал на своего князя, а, напротив, разделил с ним 700 полновесных марок по традиции и по справедливости.
Осада Оденпе и наказание угандийцев (1216/1217 гг.)
Пятью годами позже Новгородская республика была уже не так податлива на денежные посулы рыцарей. После потери южной Эстонии в 1217 г. новгородцы старались восстановить заметно пошатнувшееся влияние в Балтии. С этой целью в Ливонию вторглись новгородские отряды князя Владимира Мстиславича. Они внезапно появились под стенами Оденпе. Жители города и округи не успели толком подготовиться к защите. Тем не менее они затворились в крепости и приняли осаду.
Новгородцы проявили завидную смекалку, вынуждая угандийцев к сдаче. Они, например, забросали воду у подножия горы, на которой стоял Оденпе, разлагающимися трупами убитых эстов, так что из реки невозможно было пить. Пока шла осада, новгородцы «причиняли вред, какой могли, разоряя и выжигая всю область кругом»661.
Эсты разыграли перед русским князем сцену покорности. Для отвода глаз они начали собирать для него новгородский выход, но тайно «послали к Немцам» за помощью.
Рыцари не заставили себя долго ждать. Они подошли к Оденпе и готовились к совместному с эстонцами нападению на Владимира Мстиславича. В.Н. Татищев сообщает, что новгородцы успели напасть первыми и разгромили стан своих врагов. Новгород одержал важную победу над силами Ордена. Жители Уганди, чьей столицей был город Оденпе, лишились немецкой поддержки и подверглись репрессиям со стороны новгородцев. Владимир Мстиславич приказал арестовать всех, кто был замешан в организации сопротивления, а также их близких и дальних родственников. Судя по всему, таковых среди эстов оказалось немало. Генрих Латвийский, а вслед за ним и В.Н. Татищев, сообщают, что новгородцы взяли в плен «множество чуди» и разграбили «все их богатство»662.
Владимир Мстиславич принудил южных эстов к заключению мирного договора. Согласно его статьям, Оденпе и вся страна Уганди брали на себя торжественные обязательства никогда не предаваться немцам663. Новгороду удалось вернуть себе старую колонию и восстановить приток эстонской дани.
Оставалось урегулировать отношения с тевтонами и рижским архиепископом Альбертом.
В следующем 1218 г. новгородцы вступили с Ригой в мирные сношения по поводу Уганди и Сакалы. Однако они вели двойную игру. Одновременно они «сговаривались с эстами, обдумывая способы, как бы раздавить тевтонов и уничтожить ливонскую церковь»664.
Судя по дальнейшим событиям, переговоры новгородцев и эстонских язычников завершились успехом, и в 1219 г. новгородцы перешли в наступление. Желая единовластно управлять Ливонией, они напали на немцев, разбили их передовой отряд и даже осадили замок Венден, где базировалась резиденция магистра.
Однако после двух недель топтания под стенами замка, напрасно потратив время и силы, новгородцы сняли осаду и свернули неудачную кампанию
