Экономика Российской империи, которая стала фундаментом экономики СССР - Виктория Рустамовна Янтурина
Да, промышленность России до Первой мировой активно развивалась, и в ней уже сложился высокий уровень монополизации. Причем, как было отмечено, в отличие от подъема 1890-х гг., на котором лежала печать железнодорожного строительства, предвоенное развитие оказалось значительно более разносторонним. Оно не росло так стремительно в количественном плане, но зато сделало скачок в качественном отношении.
При этом промышленный подъем государства, как мы отмечали, шел параллельно с проникновением в российскую экономику иностранного капитала. Зарубежные страны и предприниматели получали значительные суммы по займам, выданным царскому правительству, что ввергало госказну в серьезные долги. Такая зависимость от кредитов привела к тому, что ключевые отрасли отечественной промышленности фактически оказались в руках французов, англичан, немцев и бельгийцев. Капиталисты этих стран получали огромные прибыли от эксплуатации российской экономики и рабочих.
Монополисты добивались повышения прибыли, сокращая производство и душа население высокими ценами. Цены росли буквально постоянно и на все. Между тем государство не особенно стремилось регулировать происходящие в экономике процессы, вступая с монополистами в негласный сговор.
После 1913 г. дальнейший экспоненциальный экономический рост предполагать уже не приходилось в первую очередь из-за этой порочной организации процессов. Развитие сдерживалось в самых своих основах по внутренним причинам, а пример «топливно-металлического голода» вновь и вновь доказывал, насколько свободный рынок и монополистический капитал не способны контролировать происходящие в экономике пагубные процессы.
Предвоенные годы давали показатели роста промышленности, которые местами превышали даже подъем 1890-х гг., причем изменялось соотношение между секторами: увеличивался выпуск средств производства и уменьшалось производство предметов потребления. Наблюдался прирост и по числу рабочих, и по валовой продукции, и по физическому объему.
1914 г. вполне мог продолжить экономическое развитие российской промышленности, даже несмотря на рост забастовочного движения, достаточный платежеспособный спрос и дефицит сырья, однако война прервала этот подъем. Еще раз подчеркнем, что переоценивать потенциальные возможности российской экономики все же не стоит, ведь ее развитие тормозили нерешаемый кризис аграрного сектора, давление иностранного капитала и специфика монополизированной тяжелой промышленности.
Состояние финансов было стабильно сложным, а дефицит бюджета в основном покрывался внешними и внутренними займами, а также запуском печатного станка бумажных денег. Всплески бездефицитности бюджета (например, с конца 1880-х гг. до Русско-японской войны) сменялись погружением в серьезнейший дефицит (Русско-японская война – 1909 г.). Особенно страдали чрезвычайные расходы, которые нередко не удавалось покрывать, даже все более глубоко погружаясь в долги. А расплачивалось за все, как и водится, и без того нищее население: поддержание баланса держалось на плаву за счет бедных слоев, в том числе посредством принуждения к пьянству.
Крестьянство, представлявшее на начало XX в. ключевую производительную силу в сельском хозяйстве, составляло ¾ населения страны. Малоэффективные крестьянские общины, круговая порука тормозили развитие буржуазной эволюции деревни. Выход крестьянина из общины был крайне затруднителен, ведь даже имея клочок земли, он не мог полностью распоряжаться им. Тяжелейшие выкупные платежи не только прибавочного, но и необходимого продукта с трудом обеспечивали элементарное выживание основной массы крестьянского населения, что вело к массовому голоду, волнами прокатывающемуся по стране.
Что уж говорить о помещичьем факторе: помещики все еще существовали за счет крестьянских отработок и сдачи земли в аренду. Не будучи в состоянии нормально организовать свое хозяйство, «эффективный собственник» продавал и закладывал имения, вел, по сути, паразитический образ жизни.
Все сказанное осложнялось избыточным экспортом зерна (знаменитое «недоедим, но вывезем»), аграрным перенаселением и низкой доступностью иных продуктов питания. Покупательная способность населения была тесно связана с объемами выращенных им пшеницы, овса, кукурузы, ржи и пр. Многих продуктов питания не хватало не то что на экспорт, а порой и для внутреннего потребления. Ярким примером является картофель. Так, выращенного внутри страны картофеля едва хватало для удовлетворения внутреннего спроса, потому он практически не вывозился. Крайне плохим было и положение крестьянства по части потребления животноводческих продуктов. Напомним, что среднее потребление мяса в сельских районах империи в 1910–1912 гг. находилось на уровне 4,8 кг на человека в год, что является просто чудовищным по меркам сегодняшнего дня.
И даже крайне запоздалая попытка в виде столыпинской реформы насадить в российской деревне капиталистические отношения обернулась неудачей. Реформы, невзирая на какие-то частные успехи, ничего стратегически не решили в российском сельхозсекторе и заведомо не могли этого сделать.
Россия упустила время для перехода на буржуазный путь развития. Мировые капиталистические державы, ушедшие далеко вперед в экономическом плане, уже не принимали Российскую империю в свой клуб успешных и эффективных, а потому страна была обречена на статус полупериферии.
В общем, чтобы не растекаться мыслью по древу, можно с уверенностью заявить о том, что, несмотря на успехи сельского хозяйства и пищевой промышленности, все их результаты не доходили до народных масс. Крестьяне и пролетариат постоянно недоедали, обходясь самыми дешевыми и подъемными для кошелька продуктами питания. В чисто экономическом отношении население балансировало на грани выживания.
Показатели человеческого развития были крайне низки, не соответствовали даже уровню полупериферийной державы. Голод в деревнях, рост рабочего движения, Первая русская революция 1905–1907 гг. прямо-таки кричат о социально-экономической катастрофе, гремевшей по стране.
Несмотря на то что экономически и в военном отношении Российская империя не была готова к ведению полномасштабной позиционной войны, а российское общество буквально выживало, наш местечковый империалист решает принять участие в Первой мировой. К чему это привело, мы обсудили в этой книге, но давайте еще раз подытожим.
Война всегда требует огромных затрат материальных ресурсов: сырья, металла, хлопка, химии, топлива, инструментов, станков и, в конце концов, кадров. А война нового типа требует этого вдвойне: магазинные винтовки, пулеметы, бронеавтомобили и танки, самолеты и бронепоезда, железные дороги, тяжелая артиллерия, дредноуты и подводные лодки, боевые газы, армии из миллионов человек и сплошная линия фронта. Все это необходимо было создавать, оснащать, обслуживать. Мощь армии и флота напрямую зависела от степени развития науки и техники, промышленности и финансов.
Лишь скажем, что производительность труда падала в период Первой мировой войны почти во всех отраслях промышленности (мужчины, ушедшие на фронт, были заменены у станков женщинами, детьми и стариками); произошло совершенное расстройство финансов и хозяйственная разруха; спекуляции биржевиков и заводчиков стали совершенно безудержными. И так находившиеся до этого в тяжелейшем положении рабочие и крестьянская беднота были на грани полной нищеты (росла безработица, снижалась заработная плата, выдача хлеба
