История улиц Москвы. От Неглинной до Басманной - Никита Денисович Здоровенин
Мало кто знал, как искать и добывать нефть. А главное – как ее потом использовать. Менделеев говорил: «Сжигать нефть – все равно что топить печку ассигнациями». Он подразумевал, что нефть нужно предварительно переработать – ее продукт даст гораздо больше энергии, чем она же в сыром виде.
Александр Манташев слушал внимательно. В прямом смысле – Менделеев Манташева консультировал лично. Разобравшись в том, как работает нефть и как ее перерабатывать, он рискнул вновь. Со своим другом они сложили средства и купили парочку убыточных нефтяных скважин. Они вдруг превратились в сверхприбыльные. Манташев вложил еще средства в эту затею: построил керосиновый завод, морскую пристань и завод смазочных масел. Сеть поставок, как гигантская паутина, оплела Евразию. Салоники, Шанхай, Бомбей, Лондон, Дамаск, Марсель, Каир… Это лишь несколько точек, где у Манташева открылись представительства, склады или конторы.
В 1907 году он построил первый в мире нефтепровод! 838 километров трубы соединили Баку и Батуми. Просто баловаться баснословными деньгами, которые он заработал, было не в его стиле. Он много отдавал на благотворительность. В Тифлисе он построил дом престарелых, новые здания духовной академии и университета, торговую школу и реальное училище. Он оплачивал учебу в Европе тем, кто не мог это себе позволить. Он построил и отреставрировал несколько храмов в кавказском регионе, профинансировал строительство армянской церкви в Париже. Ну и, конечно, кони! Александр Манташев имел восемь детей и еще больше лошадей. У него был целый конный завод на окраине Тбилиси. Коневодством он страстно увлекался, как и всем, что он делал. Но такого успеха, как в бизнесе, в деле резвости копытных не имел. Ни одной известной лошади с его завода не вышло. Что не помешало конюшням Манташева отметиться в истории Тбилиси как первому месту, куда провели телефонную линию, – от его дома, конечно. Бывает же иногда настроение поговорить с лошадьми…
Вскоре Александр Манташев умер. Его дети канули в илистые глубины истории, остался в полупрозрачной ряби лишь один – Леон Манташев. По сравнению со своим отцом, он был достаточно безалаберным бизнесменом, но из всех детей Манташева – все равно самым успешным. В отличие от истории отца, в его судьбе роль ведущего играло не благородство и идеалы социально ответственного купечества, а расчетливость, жажда наживы и случайные эпизоды удачи. И если его отца любил чуть ли не весь Тифлис, к Леону относились с холодком и смотрели, скосив взгляд, думая о нем, может, как о каком-то хитреньком жулике, которому все время везет. То какой-то случайный скачок биржи принесет ему несколько миллионов, то он выиграет шикарную виллу и роллс-ройс в карты.
Считается, именно в карточной игре с Леоном потерял восхитительную виллу «Черный лебедь» Николай Рябушинский. А роллс-ройсов, тех у Леона было вообще три. Это в три раза больше, чем у… Николая II.
Одно за другим, и Леон, виляя из стороны в сторону, как-то сбоку зашел в увлечение своего отца лошадьми. То ли он выиграл на скачках крупную сумму, то ли просто увлекся – неизвестно, но он занялся разведением скаковых лошадей. Самым мощным коннозаводчиком того времени в России считался, пожалуй, Михаил Лазарев. Его лошади постоянно занимали призовые места, были фаворитами на ставках. Но вот – дерби 1914 года. Одно из главных скаковых событий Российской империи. Все глаза на коня Лазарева. Он – главный претендент на победу. Он стремительно мчит к финишному столбу. До верного выигрыша остаются считаные секунды. И тут его обходит «черная» лошадка Леона Манташева. Кто это вообще такой? Откуда взялся? На него никто не делал ставок, а тут – выигрыш в дерби! Это как выиграть гран-при «Формулы-1». Лошадь-победитель неизвестного провенанса, ее мать Леон продал какому-то казаку в Азербайджане за пару сотен рублей, когда Лазарев вкладывал по 20–30 тысяч рублей в одну матку. Снова удача! В роли пилота, то есть жокея, чернокожий американец Винкфильд. В Америке он выиграл дерби в Кентукки, главное соревнование по скачкам в США, но расовые проблемы в Америке не утихали.
Победителю не давали житья. Его заметил Манташев и пригласил переехать в Россию. Здесь Винкфильд зажил как король. Снимал номер в «Национале» с видом на Кремль и завтракал черной икрой, получая сотни тысяч долларов в год. Он до сих пор остается единственным чернокожим жокеем, выигравшим главное американское дерби! Он же прославил Леона Манташева на скачках. Поголовье его элитных коней росло. В нем вскоре начитывалось уже две сотни эталонных скаковых лошадей. У Леона появился второй конезавод – на Кубани. И если его отцу рукотворные памятники ставили благодарные жители, то Леон воздвиг себе такой памятник сам. Эти московские конюшни, отсылающие нас к венскому барокко, – возможно, самые роскошные конюшни Москвы. Впрочем, строить конюшни как дворцы было тогда в стиле русских богачей. Вспомним хотя бы конюшни Храповицкого в Муромцеве или фон Дервизов под Рязанью. «Венские» конюшни Манташева строились (вот так сюрприз) при участии братьев Весниных.
Пройдет несколько лет, грянет революция, и они прославятся как одни из лучших архитекторов-конструктивистов. Но в 1916 году у Леона Манташева был тогда еще целый год (так много и так мало), чтобы прожить свою лучшую жизнь в Москве под вензелем «Л. М.» на фасаде его конюшен. В конце 1917-го он эмигрировал, лишился своего богатства. Нефтяные заводы отобрала советская власть. Только пару сотен коней, как считается, ему удалось вывезти за границу. Там, во Франции, он основал небольшой конный заводик Haras de Preux. Он существует до сих пор.
С Леоном уехал из России и чернокожий жокей Винкфильд. За его бесчисленные победы на скачках его прозвали Черным Маэстро. И вот там, в эмиграции, во Франции, Леона и Винкфильда ждал их последний великий триумф. Лошадь Манташева Трансвааль под управлением Винкфильда вышла на старт гран-при в Париже. Как и раньше, никто ничего не ожидал от нее. Ставки на ее победу были чуть ли не один к ста. И все же она пришла первой. Манташев выиграл 1 миллион франков. И удача от него отвернулась. Не умея распоряжаться ограниченными средствами, он скоро потратил впустую эту астрономическую сумму. В конце своих лет в Париже он работал таксистом. До 1954 года, прилетев в столицу романтики, вы могли выйти из аэропорта, поймать такси. А за рулем вам бы улыбнулся добродушный армянин, некогда один из богатейших людей Российской империи, Леон Манташев. Его конюшни после революции какое-то время служили по назначению. Но потом лошадей вытеснили лошадиные силы. Конюшни снесли, осталось лишь центральное здание, и вместо
