Мифология советского космоса - Вячеслав Герович
Я зашел в этот кабинет, там сидел Черток (он меня потом выручил), Мнацаканян (руководитель фирмы, которая делает систему сближения), Елисеев (который был руководителем полета). Я им говорю: «По решению Государственной комиссии переходите на ручное управление!» Они: «Да сейчас, сейчас, да что ты…» Мнацаканян: «Нам надо посмотреть, что же там делается». Я говорю: «Переходите, уже 800, 700, 600 метров!» Они: «Да тебе только ручное управление подавай! Фанатик ручного управления…» Я говорю: «Переходите, дальше все будет нормально, экипаж справится». Они: «Да подожди, все будет нормально». И вот опять выходят на эту дальность, где-то 400 метров, и опять мощный движок, ему даже команд никаких не давали, гонит их опять мимо, и хорошо, что не столкнулись, иначе бы там столько брызг полетело… Опять пронеслись мимо. Тогда они убедились, что я был прав534.
Космонавты, вынужденные мириться и с неисправной техникой, и с нежеланием наземного управления идти на какой-либо риск, считали, что они «оценивали ситуацию куда точнее, чем те, кто находился на Земле», но так и не получили разрешения перейти на ручное управление. По их мнению, «экипажу не в чем было себя упрекнуть». Они рассказывали: «Можно было рискнуть, и мы готовы были к этому риску, доказывали, что все обойдется. Но „Земля“ решила иначе»535. Выйдя из зоны связи, космонавты предприняли третью попытку сближения, которая тоже не удалась. Из-за низкого уровня оставшегося топлива экипажу было приказано вернуться на Землю, не выполнив задание. Два из трех запланированных полетов на «Салют-3» пришлось отменить; станция начала терять высоту, и вскоре ее пришлось свести с орбиты и уничтожить536.
После полета разгорелись жаркие споры о том, на кого следует возложить главную ответственность за неудавшийся полет – на человека или машину. Инженеры утверждали, что космонавты должны были сразу распознать неисправность и переключиться на ручное управление. Должностные лица, ответственные за подготовку космонавтов, ответили, что этот конкретный тип чрезвычайной ситуации не был предусмотрен и что космонавты не были к нему подготовлены. Расследование осложнялось еще и тем, что эта авария произошла всего за год до запланированной стыковки «Союза» с «Аполлоном». Американская сторона, обеспокоенная надежностью советской системы сближения, запросила объяснение инцидента с «Союзом-15». Чтобы не афишировать неисправность системы автоматической стыковки, руководители предпочли возложить вину на космонавтов – за то, что они не отключили неисправную систему после первой неудачной попытки стыковки537. Черток утверждал, что экипаж не понимал, что происходит, и в послеполетном отчете предлагал «повысить надежность человеческого фактора»538. В первоначальной версии итогового отчета экипаж также обвиняли в невыполнении указаний Центра управления полетами при третьей попытке стыковки. Тогда Шаталов пригрозил представить в ЦК партии особое мнение, сообщив партийному руководству, что Группа управления полетами не подчинилась решению Госкомиссии, разрешившей ручную стыковку. Черток в конечном итоге поддержал его. Председатель комиссии сказал: «Хорошо, ни то, ни другое упоминать не будем. Напишем: „Из-за неисправности стыковка не состоялась“»539. Но больше ни один из участвовавших в этом полете космонавтов в космос не летал.
Полет «Союза-15» окончился неудачей не по вине только человека или только машины; он продемонстрировал еще одну системную проблему: отсутствие интеграции экипажа в кибернетической системе управления «человек – машина». Экипаж находился в «холодном резерве» и пассивно следил за работой системы автоматической стыковки. Когда эта система вышла из строя, экипаж не был готов быстро взять на себя управление. Хотя инженеры переложили вину на космонавтов, именно инженерная схема системы управления отводила экипажу роль пассивных наблюдателей. Инженеры не отрицали, что неудача полета «Союза-15» вызвана плохой организацией управления сближением, включая роль наземного управления. В рамках Центра управления полетами была создана специальная оперативная группа для разработки процедур автоматического и ручного сближения в различных чрезвычайных ситуациях, которая будет вырабатывать рекомендации руководителю полета в режиме реального времени540.
После этого инцидента летчикам-космонавтам передали ответственность за выполнение ручной стыковки на расстоянии от 200–300 метров. Однако уже через три года это правило подверглось суровому испытанию. В октябре 1977 года экипаж корабля «Союз-25» предпринял попытку ручной стыковки со станцией «Салют-6», и когда корабль почти коснулся станции, они вдруг обнаружили, что перед ними не стыковочный узел, а днище («брюхо») станции. Они быстро развернулись и предприняли еще несколько попыток стыковки, но все они оказались безуспешными. Экипаж при этом истратил все отведенное для стыковки топливо. Корабль не смог отойти от станции и оставался в непосредственной близости от нее в течение нескольких витков541. Как потом оказалось, то, что космонавты воспринимали как «брюхо» станции, на самом деле и было стыковочным узлом. «Союз-25» подошел к станции под несколько другим углом, чем ожидалось, а космонавты не были обучены распознавать станцию под таким углом на наземном тренажере. «Условные рефлексы», выработанные в ходе непрерывных тренировок, не научили их распознавать правильное положение станции542. Хотя ошибка была связана с несовершенной конструкцией тренажера, свою часть вины понесли и космонавты. Впервые в истории космических полетов членам экипажа не было присвоено звание Героя Советского Союза543. Руководство полетами решило больше никогда не отправлять в космос экипажи, состоящие из новичков. Что еще более важно, режим автоматической стыковки было решено сделать основным, а переход на ручное управление разрешался космонавтам только в случае выхода из строя автоматической системы544. В длительной борьбе между человеком и машиной за право управления стыковкой начала побеждать автоматика.
Лунная программа: вынужденный поворот к ручному управлению
Лунная гонка еще больше осложнила дебаты о роли человека на борту. Лунные полеты должны были проходить в значительной степени за пределами зоны действия связи с Землей, и наземные станции не могли эффективно управлять полетом. Пришлось пересмотреть разделение функций управления между человеком, бортовой автоматикой и наземным управлением. Первоначально было решено дать космонавтам необычайно широкие возможности управления пилотируемыми космическими кораблями. Алексей Леонов, который готовился к полету вокруг Луны, вспоминал: «Мы должны были иметь возможность выполнять каждый этап полета вручную на случай отказа автоматической системы управления»545. Позже внутренняя политика советской лунной программы поколебала этот принцип.
Советская лунная программа страдала от отсутствия координации, от внутреннего соперничества, дублирования усилий и
