Мифология советского космоса - Вячеслав Герович
В апреле 1967 года был запущен «Союз-1», пилотируемый Владимиром Комаровым, для плановой ручной стыковки с другим космическим кораблем. Возложение ответственности за стыковку на пилота споров не вызвало. Инженеры полностью доверяли работе автоматической системы сближения, которая должна была привести два космических корабля в идеальное положение для ручной стыковки. «[Инженеры] не очень представляли себе динамику и сложность этой операции [ручной стыковки] после выведения [на орбиту], рассчитывая на безукоризненную работу автоматики»,– вспоминал космонавт Владимир Шаталов514. Еще до запуска второго корабля на «Союзе-1» произошли многочисленные отказы оборудования, и полет пришлось срочно заканчивать. Комаров успешно выполнил ручную коррекцию ориентации с помощью нового метода, сымпровизированного во время полета. Никакой предварительной тренировки для использования этого метода у Комарова не было. Гагарин, как главный оператор по связи с экипажем во время этого полета, сказал ведущему конструктору системы управления: «Что бы мы делали без человека на борту? Ваша ионная система оказалась ненадежной, датчик 45К вышел из строя, а вы до сих пор не доверяете космонавтам»515. В самом конце отказала автоматика, раскрывавшая парашют, и в этой ситуации у Комарова уже не было возможности вручную исправить эту роковую ошибку. Космический корабль на полной скорости врезался в землю, и Комаров погиб.
В октябре 1968 года была сделана вторая попытка осуществить полет с автоматическим сближением и ручной стыковкой двух кораблей. На этот раз автоматика сработала хорошо, но космонавту Георгию Береговому на «Союзе-3» не удалось выполнить ручную стыковку. Он неправильно интерпретировал световые сигналы второго корабля и попытался приблизиться к цели в перевернутом положении. Инженеры расценили это как явную ошибку пилота, но ответственный за подготовку космонавтов Каманин указал на то, что бортовая система ручного управления несколько отличалась от версии, установленной на наземном тренажере, и космонавту не хватило времени, чтобы адаптироваться к невесомости. «В структуре человек – машина я не нашел своего места»,– признался Береговой. Он жаловался, что ручки управления слишком чувствительны и приводят корабль в движение при малейшем прикосновении: «Для автомата это хорошо, а для человека создает излишнюю нервозность»516. Каманин интерпретировал этот инцидент как системный сбой, а не ошибку пилота: «Если даже такой опытный летчик-испытатель [, как Береговой,] не смог вручную выполнить стыковку двух космических кораблей, это означает, что [ручная] система стыковки слишком сложна для работы в условиях невесомости»517.
Руководители советской космической программы начали настаивать на использовании автоматической стыковки. Две успешные автоматические стыковки беспилотных космических кораблей в октябре 1967 года и в апреле 1968-го укрепили веру в то, что участие человека в стыковке не требуется. Тем не менее конструкторы космических кораблей стремились доказать, что их система ручного управления действительно работоспособна. Мишин настаивал на ручной стыковке кораблей «Союз-4» и «Союз-5» в январе 1969 года, несмотря на то что его начальник, министр общего машиностроения Сергей Афанасьев, настаивал на использовании проверенной автоматической процедуры стыковки518.
На этот раз инженеры позаботились о том, чтобы космонавты получили более чем достаточную наземную подготовку. Шаталов, командир корабля «Союз-4», выполнил на наземном тренажере не менее 800 имитационных стыковок в различных режимах519. В дальнейшем требования к подготовке экипажей к орбитальным стыковкам были снижены до 150 имитационных стыковок на тренажере520.
Несмотря на серьезную подготовку, руководители пытались заставить Шаталова согласиться на автоматическую стыковку, а ручную оставить в качестве резервного варианта. Позднее он вспоминал, что Каманин сказал ему: «Ну что ты связался с ручной стыковкой? Если с автоматикой не получится, то ты не виноват, все нормально, слетаешь. А так стоит вопрос, пускать ли вас или другой экипаж». Шаталов наотрез отказался:
Я был сторонником только ручной стыковки. Пришлось бороться до последнего дня. Товарищи мои даже говорили: «Да что тебе все руками, все пилотировать? Черт с ним, а то нас вообще не пустят. Пошлют второй экипаж, дублирующий, который согласен на беспилотную, автоматическую стыковку». Но я считал, что логика на моей стороне. Мне говорили, что если автоматика откажет, тогда возьмешь и будешь поправлять. Но как так, не попробовав управление, не убедившись, что корабль слушается меня, не будучи уверенным, что я могу делать с ним, что хочу, вдруг, в последний момент, когда его куда-то там поведет, я должен хвататься за управление и не знать, что делать с ним, не знать, как поведет себя корабль. Поэтому, говорю, дайте мне издалека почувствовать управление, получить уверенность, что он слушается меня, что я могу делать с ним все, что хочу, и он послушно все это выполняет, как на тренажерах. Эта стычка была до самого старта521.
В конце концов Мишин пригрозил противникам, что, если они будут настаивать на автоматической стыковке, он отменит запуск и прикажет официально пересмотреть всю программу подготовки космонавтов. Только после этого Шаталову разрешили ручную стыковку, которую он выполнил безукоризненно. Наземные тренировки принесли свои плоды. «На удивление, тренажер очень хорошо воспроизводил реальную стыковку,– вспоминал Шаталов.– У меня практически не было никаких ощущений, которые говорили бы о наличии расхождений между навыками, приобретенными на тренажере, и навыками, приобретенными в ходе управления кораблем. После того как 1200–1300 тренировок в составе экипажа выполнили в ЦПК, мы настолько привыкли друг к другу, что в полете, честно говоря, мы настолько увлеклись своей работой, что было такое чувство, будто ты на Земле в тренажере»522.
Успех следующего полета, состоявшегося в октябре 1969 года, в еще большей мере зависел от навыков пилотирования космонавтов. Это был сложный орбитальный маневр с участием трех космических кораблей: «Союз-7» и «Союз-8» совершают автоматическое сближение с ручной стыковкой, а «Союз-6» маневрирует вручную, чтобы запечатлеть стыковку на камеру. Шаталов был выбран пилотом корабля «Союз-8» именно благодаря его опыту успешной ручной стыковки. К сожалению, система автоматического сближения на «Союзе-8» вышла из строя, когда он находился на расстоянии около километра от «Союза-7». Несмотря на то что расстояние было слишком большим для ручного сближения, Шаталов решил рискнуть и попросил разрешения на ручной вариант. «Пока на Земле сообразили, что это связано с отказом техники, начали давать указания для выполнения маневрирования на одном и на другом корабле, чтобы свести нас снова, расчеты были сделаны в спешке и недостаточно надежные, пока мы выполнили эти операции, другой корабль пронесся мимо, и мы не видели друг друга»,– вспоминал Шаталов, командир корабля «Союз-8»523. Ручное сближение было уже невозможно. На следующий день с помощью орбитальных маневров корабли подошли друг к другу на расстояние семнадцати метров, но поскольку
