Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов
Во Владимиро-Суздальской Руси княжеские уделы тоже имели характер наследственного держания и передавались от отца к детям в «бессрочное пользование»500. Для «самодержавства» Андрея Боголюбского не наступил еще подходящий срок. Проживи он дольше, Андрей все равно не смог бы переломить вековую традицию, в которой скрывался глубокий смысл семейного территориального управления.
Тем не менее у его дела нашлись способные и влиятельные продолжатели. Первый среди них – Всеволод III Большое Гнездо, заступивший на владимирское княжение в 1176 г., очень хотел канонизировать Андрея Боголюбского как небесного покровителя Залесской Руси. Не случайно в «Повести об убиении» этого князя из его противоречивой фигуры был создан образ идеального государя-мученика.
Глава XV
Православные одежды для правящей династии и ее подданных. Заметки о русском «государстве»
Позвольте начать издалека.
Когда вдовствующая княгиня Ольга просила Святослава принять христианство, он отказался от ее предложения, ссылаясь на внешние обстоятельства.
Из текста Начальной летописи следует, что лично Святославу было все равно, какому богу молиться. От христианства же он отказался, опасаясь поссориться с дружиной, в которой верховодили варяги-язычники. В Х в. далеко не все русы готовы были последовать примеру Аскольда и Дира и принять новый религиозный культ.
Владимир I стал свидетелем острой религиозной распри внутри своей дружины и был этим до крайности смущен. После удачной войны с ятвягами в 983 г. варяги решили отблагодарить своих истуканов самой страшной жертвой, на какую только способен отуманенный верой человеческий ум. Они бросили жребий на собственных детей (отроков и девиц), и приготовились зарезать тех, кому выпадет «почетная» доля жертвы.
Жребий пал на отрока Иоанна, но мальчик и его отец были крещеными христианами, принявшими веру в «Греческой земле». Не вдаваясь в подробности дальнейшего рассказа, красочно изложенного в «Повести временных лет»501, скажу только, что отец и сын были убиты разъяренной дружиной за отказ подчиниться бесчеловечной религиозной норме.
Возможно, именно в этот момент Владимир I понял, что наступило время провести идеологическую переподготовку своих бойцов. Дело касалось не только ближней дружины князя.
Численность аппарата управления в киевских колониях постоянно росла, и для него нужно было создать какой-то единообразный кодекс поведения. Все слуги великого князя должны были иметь религиозный маркер, подтверждающий их единство с главой корпорации.
Славянские подданные варяго-русов тоже нуждались в общей идеологии: в конце концов, империя не может существовать без единого символа веры. Киевская Русь росла в основном за счет военных приобретений, и религиозное единство было хорошим способом сплотить вместе тот территориальный конгломерат, который создавали русы.
Скорее всего, именно так думал великий киевский князь Владимир Святославич, готовясь к религиозной реформе.
Первая попытка создать единый комплекс религиозно-моральных правил поведения была предпринята им в 980 году502. Многие знают, что она быстро провалилась. Владимир ошибочно поставил на злодея Перуна и других языческих богов. Многим дружинникам это не понравилось. У них были свои божества, которым они поклонялись с детских лет.
Лично великому князю языческий пантеон абсолютно индифферентных к распутству и другим формам аморального поведения богов был крайне удобен. С их молчаливого согласия он мог и дальше предаваться неистовому разврату, ибо, как сказал о нем летописец, был он закоренелый блудник, растлитель жен и незамужних девиц503.
Но интересы сохранения единства дружинного сословия, без которого Владимир I не мог оставаться главой древнерусской империи, перевесили тяжесть его личных пороков. В 988 г. казавшийся неисправимым грешник «прозрел», чтобы заставить русь подчиняться не только праву сильнейшего, но и указанию небес.
К тому же, приняв христианство из рук константинопольского патриарха, Владимир I вошел в политическую элиту тогдашнего цивилизованного мира.
Вслед за этим новообращенные русы насильно крестили киевлян, новгородцев и жителей иных славянских городов.
Киевляне не сильно удивились, оказавшись поутру стоящими в днепровской воде под надзором варягов князя Владимира I. Население столицы было настроено прагматично и многие сочли выгодным быть на одной волне с русскими князьями. Но в других городах обращение неофитов пришлось проводить, применяя грубую силу. Реальный ход христианизации славянских народов растянулся на многие сотни лет.
Мог ли Владимир I не понимать, что дело, которое он затеял, не одномоментная акция, а длительный процесс, до конца которого лично он, скорее всего, не доживет? А может быть, он об этом не думал? А если и думал, то далеко не в первую очередь?
Становясь христианином, Владимир I прежде всего заботился об авторитете правящего рода, к которому принадлежал и от силы которого зависел. Для него было важно закрепить права Рюриковичей на господство в русской империи. «Язычество не подошло? Что ж, попробуем христианство» – мог рассуждать Владимир Святой. Все-таки, как-никак, мировая религия с центром в Царьграде! Не будем же мы всерьез думать, что русь клюнула на учение Иисуса из-за его терпимости к пьянству, как о том говорится в старых текстах504.
Мысль, вытекающая из сказанного, такова, что в конце X – первой половине XII вв. христианство в Киевской Руси было «в основном … верой аристократического общества»505.
С этим утверждением согласны и церковные писатели. Некоторые из них признают, что в те времена простой народ не участвовал в управлении церковью, епископат был деспотичен и претенциозен, среди архиереев и священников водилось много недостойных сана людей, а духовная жизнь монашества пребывала в упадке506.
Один из основателей Киево-Печерской лавры – монах Антоний, – придя в Киев из Афона, обошел все местные монастыри и, «не возлюбив» ни один из них, поселился в пещере святителя Илариона507.
Что же так не понравилось святому Антонию в киевских обителях?
Оказывается, что из шестидесяти восьми монастырей, возведенных в домонгольский период, около 2/3 были «ктиторскими», то есть построенными знатью для личных целей. Их основными владельцами являлись русские князья и крупные бояре. Третьей группой ктиторов в рейтинге показного благочестия числились богатейшие горожане508.
Большая часть церквей в ранней Руси также была построена частными лицами аристократического происхождения. Потому-то безродному Антонию и не нашлось места в кельях привилегированных обителей, куда попадали только по протекции их знатных собственников.
Владимиру I и его потомкам пришлось постараться, чтобы приучить окружение к новой вере.
Лишь во второй половине XI в. христианство по-настоящему начинает овладевать умами и сердцами древнерусских аристократов509. И только начиная с XII в. дом Рюриковичей и вся правящая корпорация полностью переходят на новый религиозный лексикон, научившись
