Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов

У Андрея Боголюбского не было прочной опоры в народе. Лишь церковь могла помочь ему в идеологической работе с населением. Однако разгул народного недовольства после его гибели показал ошибочность ставки на ускоренное насаждение культа.

Откровенно клерикальная политика Андрея Боголюбского, который закрывал глаза на «шалости» священников, не принесла желаемого результата.

Тайна русской церковной доктрины

Епископа Федора в Киеве подвергли страшной казни, в первую очередь, как закоренелого еретика. Поводом к жестокому наказанию послужили его спорные высказывания в адрес Иисуса Христа и Девы Марии. За это кощунство он был подвергнут пытке и казнен.

Подобные расправы над людьми, облеченными властью, считаются нехарактерными для домонгольской Руси. Жестокость совершенного деяния обычно объясняют греческим происхождением киевского митрополита Константина521. Обличая ересь ростовского епископа, Константин опирался на аксиому: «От века так было, что не кающиеся богохульники бывают избиваемы. И в новом законе богохульники от святых апостолов и от святых отцов смерти предаются. Ибо говорил Господь, горе тому человеку, кто соблазнит единого от малых сих верующих в меня, да обяжется жернов на шее его и потоплен будет в море»522.

В этих словах много неожиданного для нас, современников, смысла. Оказывается, что средневековая православная доктрина обладала выраженными чертами религиозной нетерпимости. Летописные и другие источники не донесли до нас сведений о том, как церковь поступала с язычниками на Руси. Но сверхжесткий настрой митрополита Константина наводит на грустные мысли.

Почему же так произошло, что религия смирения и всеобщего прощения стала инструментом насильного обращения к вере Иисуса Христа? Давайте вместе поищем ответ на этот вопрос.

«Закон» и «благодать» – Ирландия или Византия?

Владимир I крестился в Корсуни и формально связал русскую церковь с константинопольской патриархией. Однако стоит иметь в виду, что наряду с Царьградом и Римом в тогдашнем христианском мире имелись и другие религиозные центры.

Немалой популярностью среди них пользовалась ирландская церковь.

Именно ее учение признавалось в славянских странах Придунавья, в том числе в Моравии, откуда в Русскую землю пришли азбука и Псалтирь. Оттуда же вместе с грамотностью на Русь проникли свойственные ирландской церкви традиции.

Перенимая христианский опыт, Владимир I позаимствовал его начальные образцы не в Константинополе, а в просвещенных ирландских монастырях. В ирландской традиции принято было читать библейские тексты на языке оригинала (иврите, греческом или латыни). В то же время для обычных прихожан ирландские миссионеры делали переводы на их родные языки, чем способствовали широкому распространению священных книг. У ирландцев восточная мистика переплеталась с западным практицизмом, и «закон» стоял выше «благодати», что так оскорбляло в середине XI в. киевского митрополита Иллариона. В Ирландии аббат монастыря считался выше епископа. Этот же принцип использовался вначале на Руси.

Владимир I создавал в Киеве монастырскую церковь523, в которой было отведено место и высокой учености (знание языков), и автономии церковных единиц от пастырского единоначалия.

Христианским центром Киевской Руси при Владимире I стала Десятинная церковь святой Богородицы. Ей великий князь пожертвовал церковную десятину и другие привилегии524. С нее в эпоху Владимира I в русском христианстве берет начало «оптимистическая» кирилло-мефодиевская традиция вероучения. Она не требовала особых усилий от человека для спасения души, поскольку привилегия быть спасенным приобреталась верующим в момент крещения525. Ее сторонники не признавали внешней церковной зависимости и в целом были ориентированы на свободу самовыражения.

При Владимире I клир Десятинной церкви проповедовал культ римского папы Климента, убитого в Корсуни в начале II века. К созданию этого культа прямое отношение имел просветитель Кирилл (Константин Философ)526. Для ранней русской церкви почитание римского папы не казалось смертным грехом. Все христиане были подчинены князю, как креатуре бога на земле, признавали власть патриарха и митрополита и одновременно имели свободу действий в монастыре или в церковной округе.

Такая конструкция неплохо подходила для объединения русской правящей партии под дланью единого бога и великого князя.

Однако полвека спустя, благодаря инверсии (отрицанию) Ярослава Мудрого, древнерусская империя получила в пользование другую модель христианства, в которой церковные свободы попали под запрет. В противовес Десятинной церкви Ярослав возвел в Киеве храм святой Софии и на его основе в 1037 г. учредил митрополию во главе с греком-митрополитом, присланным из Константинополя. Десятинный храм через два года был переосвящен – этим актом официально перечеркивалась его предшествующая деятельность527.

При Ярославе Мудром в Киев в окружение великого князя, а оттуда по всем городам и весям древнерусской империи из Византии потянулись греческие миссионеры-фанатики – аскеты и пессимисты, отличавшиеся ограниченным кругозором, боявшиеся своих страстей и естественных потребностей528. Богословские споры, как продукт и процесс умственной деятельности, не были их стезей.

Объективности ради стоит сказать, что в киевскую глухомань нелегко было заманить образованных монахов из Царьграда529. Сюда ехали в основном исихасты, то есть люди, для которых гуманистическая культура Византии не имела ценности, зато крещение варваров казалось делом исключительно важным530.

Об их интеллектуальной подготовке можно судить по отзывам архиепископа Феофилакта Болгарского. По воле рока заброшенный в город Охриду, что в современной Македонии, он характеризовал своих «сослуживцев»-греков как самых невежественных людей, с которыми ему когда-либо приходилось встречаться531.

Культурный кругозор греческих эмиссаров, прибывавших на Русь, принципиально ничем не отличался от того, что увидел Феофилакт Болгарский в Охриде. Чтение по складам, да заучивание молитв и Псалтири – этим, видимо, исчерпывалось содержание того формального образования, которое они насаждали в Киеве под видом «великой учености»532.

Оказавшись на Руси, греческие миссионеры приступили к непримиримой борьбе с любыми проявлениями религиозного инакомыслия. На первом этапе их главной целью стала «латинская ересь» ирландских монастырей, хотя Владимир I вводил ее как истинно христианскую веру. При Ярославе Мудром русское «латинство» было отправлено на свалку истории вместе с язычеством533.

С этого времени в сознании русской элиты начинает активно формироваться религиозный антилатинизм. Катехизическое, по своей сути, христианство, получившее развитие со времен Ярослава Мудрого, поставило могильный крест на церковном гуманизме, до которого русская аристократия с их князьями-крестителями так и не смогла дорасти.

В этом одна из причин того, что первокрестителя Руси князя Владимира I канонизировали лишь во второй половине XIII в., когда прочно забылся его церковный «уклонизм» и политнекорректное преклонение перед Западом534.

Прощай, «Slavia Christiania»!

Церковная реформа Ярослава Мудрого и его греческих советников имела далеко идущие последствия. Из-за нее стала заметно ослабевать связь между Киевской Русью и христианскими государствами Средней Европы – Чехией, Польшей, Венгрией –