Мифология советского космоса - Вячеслав Герович
Инженеры приняли дополнительные меры по обеспечению надежности системы автоматического управления, но когда во время полета «Восхода-2» произошло серьезное ЧП, только смекалка и мастерство космонавтов спасли им жизнь. 19 марта 1965 года на шестнадцатом витке автоматическая система ориентации начала разворачивать корабль для торможения, чтобы замедлить его ход для управляемого спуска. В этот момент отказал датчик ориентации по Солнцу и включение тормозного двигателя было заблокировано. Корабль остался на орбите. У Центра управления полетами было только два варианта: снова попробовать автоматику или прибегнуть к ручному управлению488. В первом случае, если бы автоматика снова вышла из строя, кораблю бы пришлось либо оставаться на орбите еще сутки, либо приземляться за пределами СССР. Последняя перспектива настолько ужаснула руководство, что они выбрали второй вариант, никогда ранее не применявшийся: спуск вручную489.
Ручной спуск считался крайней мерой; он отключал автоматическую блокировку тормозного двигателя490. Космонавты были предоставлены сами себе; они не могли использовать автоматику для проверки правильной ориентации космического корабля при включении тормозного двигателя. Если бы они допустили ошибку, то могли бы так и остаться на орбите. Центр управления полетами отправил им данные для ручного спуска. В 11 часов 19 минут космонавты должны были включить систему ручной ориентации, в 11 часов 24 минуты подать команду «Спуск-3», а в 11 часов 35 минут 44 секунды включить тормозной двигатель491. Экипаж должен был выполнить ручную ориентацию за шестнадцать минут, тогда как по инструкции эта операция требовала двадцати минут492.
Чтобы выполнить ручную ориентацию, командиру корабля Павлу Беляеву и второму пилоту Алексею Леонову пришлось заняться акробатическими трюками. Так как со своих мест космонавты не могли использовать «Взор» и работать с пультом ручного управления, им пришлось отстегнуть ремни безопасности и покинуть свои кресла. Беляеву также пришлось снять шлем скафандра, поскольку в нем он не мог согнуть шею. Он лег поперек обоих кресел, поскольку только в этом положении мог использовать обе руки для управления. Кроме того, в условиях невесомости его все время поднимало вверх, и его скафандр перекрывал «Взор». Беляев попросил своего товарища залезть под кресло и держать его за пояс. Проверив давление в ручной системе ориентации, Беляев понял, что у него есть только одна попытка. «Ориентирование надо было выполнить абсолютно точно и, вероятно, только один раз,– сказал он Госкомиссии на послеполетном брифинге.– Я не спешил с нажатием ТДУ [тормозной двигательной установки]; более точно ориентировался»493. Нажав кнопку торможения, Беляев приказал вернуться на места. «Мы не смогли определить время торможения,– сообщил Леонов в Госкомиссию.– У меня не было часов. Часы эти [бортовые] я не видел, и он тоже их не видел. …Мы шли втемную. Единственное, я не видел „Взора“, как ориентация идет»494.
Из-за того что во время запуска тормозного двигателя члены экипажа не находились на своих местах, центр тяжести корабля сместился, и корабль начал вращаться. Беляев схватил ручку управления и восстановил правильную ориентацию, в то время как тормозной двигатель продолжал работать. В результате космонавты не знали, действительно ли они спускаются к Земле или их выталкивает на другую орбиту. Только увеличивающиеся перегрузки указывали на то, что они возвращались в атмосферу Земли495. Чудом «Восход-2» благополучно приземлился, хотя и в 368 километрах от запланированного места посадки. Космический корабль сел посреди густого леса в глубокий снег, и до появления спасателей членам экипажа пришлось целых две ночи прятаться в кабине от голодных волков496.
На примере «Восхода-2» интересно проследить, как распределялась ответственность за ошибки между человеком и машиной. Кто был виноват в том, что корабль промахнулся с местом посадки, экипаж или автоматика? Комиссия по расследованию отметила, что конструкторские изъяны космического корабля привели к тому, что экипаж не мог управлять кораблем вручную, не покидая своих мест. При этом экипаж тоже подвергся критике за нарушение правил. В итоговом отчете критические замечания о конструкции космического корабля были вычеркнуты в обмен на отказ от критики экипажа497.
Проектирование космонавта для «Союза»
Советский космический корабль второго поколения «Союз» был разработан для более широкого круга задач, чем «Восток», включая сближение и стыковку на околоземной орбите. Проблема эффективного разделения функций между человеком и машиной на «Союзе» стала предметом горячих споров, которые тем не менее держались в секрете и не выходили за пределы советского космического сообщества. У двух групп – конструкторов космических кораблей и космонавтов – были совершенно разные взгляды на этот вопрос.
Конструкторы кораблей утверждали, что бортовая автоматика имеет явные преимущества. Во-первых, она позволяла проводить испытания пилотируемых космических аппаратов в беспилотном режиме, что сокращало время и затраты на наземные испытания и повышало безопасность полетов. Во-вторых, высокая степень автоматизации позволяла снизить квалификационные требования и сократить время подготовки космонавтов. Наконец, автоматизация давала возможность исправлять ошибки в полете498. Инженеры были готовы предоставить космонавтам дублирующие функции, но предпочитали сохранить автоматический режим управления в качестве основного.
Космонавты, напротив, считали автоматизацию функций управления чрезмерной и тормозящей дальнейшее развитие пилотируемых космических аппаратов. Они полагали, что передача функций управления пилоту повысит надежность и эффективность космических полетов, особо подчеркивая способность человека действовать в непредвиденных ситуациях, справляться с отказами оборудования и выполнять ремонт во время полета. Космонавты утверждали, что полная автоматизация привела к отчуждению пилота от его профессии, и настаивали на том, что вместо того чтобы встраивать человека в существующую технологическую систему, нужно сначала определить задачи пилота, а затем формулировать требования к технологическим компонентам системы499.
Организационная структура советской космической программы, а точнее ее отсутствие, давала конструкторам космических кораблей решающее преимущество перед космонавтами в подобных внутренних спорах. В Советском Союзе не было единого центрального органа управления вроде НАСА, который бы курировал всю космическую отрасль. Управление советской космической программой было рассредоточено по большому количеству предприятий оборонной промышленности, военных и научных учреждений. В этих условиях Особое конструкторское бюро № 1 Королева – главный подрядчик по проекту «Союз» – имело беспрецедентное влияние на развитие космической программы. Сам Королев, в частности, играл ведущую роль в принятии решений по целому ряду вопросов, выходящих далеко за рамки инженерных задач, таких как закупка космических кораблей, подготовка космонавтов, подбор экипажа, составление программы полетов и
