Системный Барон #2 - Вячеслав Белогорский

В этот момент к нам подошёл слегка запыхавшийся Аверин.

— С мальчиком всё в порядке. Испуган, но цел. Никаких ран. Это точно не его кровь.

Мы посмотрели на капкан, потом друг на друга.

— Всё же он сработал, — тихо сказал Степан.

— Второй раз может уже не попасться, — задумчиво произнёс виконт.

— Ничего, ещё неделя, и прятаться в имении будет негде. Веня тут быстро порядок наведёт, — подвёл итог я.

На пути к телепорту нас перехватила Марфа. Она шла быстро, озабоченно вытирая руки о фартук.

— Барин! Господа! Ужин… то есть обед готов. В столовой. Через пятнадцать минут, прошу.

Я посмотрел на спутников. Степан кивнул. Александр, кажется, даже не сразу осознал, о чём речь. Он привык есть в суровых условиях форпоста. Идея нормального, размеренного приёма пищи в парадной столовой казалась чем-то из другой жизни.

— Придём, Марфа, — сказал я.

Мы сходили в форпост. Александр и Степан собрали необходимые вещи: ключи, кое-какие инструменты. Я же успел отметить, как бойко шли работы по восстановлению зданий внутри укреплений. Люди из Сердцегорска работали умело.

Когда мы вернулись в имение, обед уже был накрыт в столовой. Длинный дубовый стол, белоснежная скатерть, фарфор с тонким синим узором, серебряные столовые приборы. Не хватало только тихой классической музыки.

На столе стояла дымящаяся уха из сёмги, румяный ростбиф под соусом из лесных ягод, маринованные грузди. Просто, даже аскетично по меркам высшей аристократии, но сейчас для нас это был пир, пир победы.

Мы сели. Молча. Александр налил себе бокал тёмно-рубинового вина, поднёс к свету, зажмурился и отпил глоток. Он держал его во рту несколько секунд, прежде чем проглотить.

— Наконец-то, — выдохнул он. — Что-то человеческое.

Степан нахмурился от слов виконта.

Я же медленно, почти благоговейно, съел несколько ложек супа.

Хорошо…

Ощутил, как наваристый бульон сразу поднял мне настроение.

Марфа, стоя в дверях, смотрела на нас и довольно улыбалась, видя, с каким удовольствием мы едим.

— Вы сейчас поедете в имение? — спросил я.

— Да, — Степан налил себе из кувшина кваса и отпил. — Откроем дом, осмотрим. Ты с нами?

— Я через час-два присоединюсь. Сначала найму, наконец, мастеров для ворот. Надо ещё документы поискать о сотрудничестве наших семей и желательно спрятать их в форпост.

— Так и сделаем, — кивнул виконт. — Там должны быть рецепты, контакты покупателей. Теперь, когда у нас столько сырья… — он махнул рукой в сторону телепорта, подразумевая кладовые Сердцегорска, — это снова может стать делом.

— Наварю зелий, — буркнул Степан. — Деньги нужны. Надо сбыт налаживать. Документы подниму.

После обеда Степан и Александр уехали на машине. Я пошёл к телефону, чтобы вызвать мастеров для ремонта ворот, но стоило только подойти к аппарату, как раздался звонок.

— Алло!

— Добрый вечер, будьте добры к телефону Дмитрия Григорьевича.

— Это я, с кем имею честь?

— Это Афанасий Кузьмич.

— Афанасий Кузьмич?

В динамике звучал взволнованный голос купца.

— Это Самарский. Слушайте, я… не знаю, как благодарить. Вы спасли нас с семьёй, а до этого ещё и Витю. Вся моя семья… Я ваш должник до конца своих дней.

Он говорил искренне. Человек дела, привыкший ценить поступки.

— Афанасий Кузьмич… — начал я, но он меня перебил.

— Любые ресурсы, любые мои связи к вашим услугам. Вы только скажите.

В голосе мужчины звучала не только благодарность, но и деловая хватка. Он видел во мне не просто спасителя, но и потенциального мощного союзника. И предлагал союз.

— Пока всё в порядке, — сказал я, но потом вспомнил. — Хотя… есть один момент.

Я описал ему статую, которую видел в памяти Оракула: античная скульптура в парке, мужчина с мечом, попирающий змея. Место встречи заказчика и убийцы.

— Это может быть частное имение под Москвой или даже в столице, в каком-нибудь парке или саду при имении.

— Уже ищу, — без раздумий ответил Самарский. — У меня связи в столице, среди антикваров, архитекторов. Описание зафиксировал. Буду рыть и найду.

— И ещё, — добавил я. — Контора московская, «Северные линии». Интересовалась имением Авериных. Мне нужно о ней всё, что можно узнать.

— «Северные линии», — Самарский задумчиво повторил. — Не слыхал. Но копну и обязательно найду.

Перед тем как попрощаться, он бросил ещё одну фразу:

— Кстати, о третьей гильдии… Они на меня вышли. Через третьих лиц. Говорят, Сельдев действовал в их интересах, но перешёл все границы. Предлагают компенсацию и… тишину. Похоже, самого Фёдора Никитича ждёт незавидная участь. Он плыл против течения.

— А Окороков говорил, что именно Сельдев хочет выйти на мировую, — заметил я.

— Мировая — это когда обе стороны хотят договориться, барон, — сухо ответил Самарский. — Я же с этим бандитом договариваться не собираюсь.

— Ваше дело, — усмехнулся я.

Положил трубку, ощущая прилив энергии. У меня появился не просто благодарный человек. Появился мощный, влиятельный и решительный союзник с ресурсами за пределами Архангельска.

Я уже взял телефон, чтобы набрать справочную, но меня прервал вбежавший в комнату Веня.

— Барин! Барин! К вам гости!

— Кого там черти принесли? Окороков, что ли?

— Нет, не дознаватель. Господа, молодые! Один — здоровый словно богатырь, другой — тонкий, в очках, с тростью.

Муром и Юсупов?

Здесь? У моих ворот?

Что им нужно?

Визит вежливости через месяц после испытаний? Не верю. В этом мире ничего просто так не бывает.

Я вышел из дома. Ворота, благодаря усилиям Вениамина, были настежь открыты, а по аллее в сторону дома шли две фигуры.

Илья Муром, огромный и невозмутимый, шёл, засунув руки в карманы дорожного плаща, и с простодушным интересом разглядывал фасад моего особняка. Рядом с ним Пётр Юсупов, в элегантном тёмно-синем сюртуке, опирался на свою изящную трость, похрамывая. На его лице играла лёгкая, чуть насмешливая улыбка, а глаза за стёклами очков блестели любопытством.

Они уже были здесь. На моей территории.

Я сделал шаг навстречу.

— Господа, какая неожиданность! Прошу в дом.

Глава 19

Я стоял на крыльце и никак не мог поверить своим глазам. Неужели это на самом деле Илья и Пётр? Серьёзно?

Муром, увидев меня, радостно вскинул руки. Его лицо расплылось в знакомой простодушной улыбке.

— Димка! Вот, значит, где ты обитаешь? — прогремел бас,