Сказки печали и радости - Дарина Александровна Стрельченко
– Уже приехала? – радостно спросила мама, выпархивая из комнаты. – Быстро!
– Повезло с маршруткой. – Мила улыбнулась, дала себя обнять, разделась и прошла в комнату.
Мать шла следом, оценивающе разглядывая одежду, волосы, вещи, с которыми приехала ее дочь.
– Хорошо выглядишь, – выдала она в итоге.
Мила улыбнулась еще шире. Услышать от мамы похвалу было не просто приятно, а жизненно необходимо. Очень хотелось получить хоть какое-то подтверждение словам незнакомого мужчины. Мама часто критиковала ее внешность, запрещала краситься, следила за длиной юбки. Что-то изменилось, раз маме понравилось.
– Я пироги поставила, – продолжала ворковать мать. – Сейчас отец вернется, сядем вместе, пообедаем. Ты обратный билет на какое число взяла?
– Не взяла. – Нехорошее предчувствие кольнуло Милу. Впереди будет очень неприятный разговор, и мать точно перестанет быть такой довольной и счастливой.
– Ну ладно, позже обсудим, – махнула рукой мать и убежала на кухню.
Мила осталась одна. Стало тяжело дышать, нехорошее предчувствие росло вместе с тревогой.
– Может, коровам и вживляют чипы, но уж точно не ожидают от них чего-то невероятного, – подумала Мила.
За окном ее комнаты шелестел яблоневый сад. Где-то там была одинокая скамейка, а рядом коровий череп, надетый на ржавую трубу. Чтобы все закончилось, надо было прийти к черепу и испачкать его своей кровью.
– И быть мне тогда коровушкой, – сказала Мила, обняв старую игрушку.
Отец пришел спустя час. Принес целый пакет клубники и черешни. Мать продолжала радостно носиться между кухней и большой комнатой, накрывая на стол. На душе у Милы становилось все гаже. Сейчас эта семейная идиллия закончится. Сейчас они сядут и узнают, что обратный билет Мила не взяла, потому что некуда его брать. Мосты сожжены, денег нет, работы нет. Жизни нет.
– Мила, иди за стол, – позвала мать.
На негнущихся ногах Мила прошла на кухню, села на свое любимое место у окна и приготовилась к казни.
Было видно, что мать хочет засыпать вопросами сразу, но она сдерживалась, давая мужу поесть.
– Какие планы? – спросила она, не утерпев.
– Отдохнуть после дороги, – ответила Мила.
– Это понятно, – согласно кивнула мать. – А потом?
– Да что ты ее мучаешь? – возмутился отец. – Человек только с поезда, еще в себя прийти не успел, а ты уже хочешь все планы узнать. Сама расскажет.
Мила сжалась на своем стуле. Было бы что рассказывать. Отец не знает, что защищать дочь не стоит, не заслужила.
Мать отстала, лишь изредка подкладывала еду.
– А ты чего не ешь? – Заметила, что на тарелке Милы почти ничего не убавляется.
– Не хочется. – На самом деле хотелось, только кусок в горло не лез. Когда мать узнает, будет попрекать каждым съеденным пирожком.
Будто в насмешку заурчало в животе. Было желание провалиться сквозь землю. Мила снова подумала о корове, луге, а следом о том человеке, что ехал с ней рядом. Надо сразу сказать, что нет никаких волшебных замков впереди. Никакой работы после учебы. И что возвращаться некуда.
– Меня не взяли. – Сказать быстро, мысленно зажмурившись, чтобы не видеть реакции. Но смотреть пришлось. Отец сразу перестал жевать, мать посмотрела на него, потом медленно перевела взгляд на Милу.
– Куда не взяли?
«НИКУДА!» – мысленно закричала Мила. Но вслух ничего не сказала. Хотелось высказать матери все, что она думает о мире, где после учебы ты не можешь найти работу. О чужих ожиданиях, которые только все портят. Но она молчала. Будто уже сейчас становилась безвольной коровушкой.
– То есть работы у тебя нет?
«НЕТ».
Вот бы у Милы было столько смелости, сколько у того мужчины в поезде. Приехать с пустым карманом к тем, кто ожидает от тебя гостинцев.
– Значит, опять на шее матери сидеть будешь? – Она распалялась все сильнее. – Всю учебу деньги клянчила, и после ничего не изменилось. Когда уже семье помогать будешь?
– Мам, ни у кого не получилось сразу устроиться. – Отчасти это было правдой.
– А что ты мне остальных под нос суешь? У самой голова на плечах есть! Нет? Когда появится?
А отец просто молчал. Не пытался заткнуть мать, не стремился поддержать дочь. Смотрел прямо перед собой и молчал.
Стало обидно буквально до слез. Никакой поддержки, только осуждение.
– Делай что хочешь, но содержать я тебя не буду.
Мила резко встала, чуть не перевернув стол, и выбежала из квартиры. Где этот чертов череп, она готова меняться!
Возле подъезда она налетела на смутно знакомую фигуру. Та посторонилась, пропуская вперед. Мила задержалась, что-то ее вдруг остановило. И разом высохли слезы.
– Аглая?
Радость, удивление, ужас. Они из одного города? Почему Мила не интересовалась раньше, где Аглая живет?
Лицо подруги было словно разделено на две части. Одна знакомая, гладкая, глаз с аккуратной «стрелкой». Вторая изрытая шрамом, с черной повязкой на глазу. Аглая прямо держала спину и улыбалась. Из-за шрама улыбка была немного кривая, но искренняя. Мила задержала взгляд на шраме, вспомнила, как выносили подругу из горевшего кафе. А она мечтала стать моделью. Какая теперь модель с такой внешностью?
– Мила! – Голос немного изменился, стал ниже, с легкой хрипотцой. – Вот так встреча! А ты тут какими судьбами?
– Учебу закончила, домой приехала. – Мила мрачно покосилась в сторону собственной квартиры. – А ты?
Она ожидала, что Аглая сейчас будет жаловаться, расскажет, как пожар поломал ей жизнь. Как пришлось предать себя и свою мечту. И теперь только и остается, что коровушкой стать.
– А у меня перерыв между проектами, – продолжала улыбаться Аглая. – Я после пожара отчислилась, подумала, что не хочу больше тратить свою жизнь на то, что мне не нравится.
Мила сначала не поняла, что сказала подруга, стояла и глупо таращилась на нее.
– Какими проектами?
– О-о-о! – Аглая подхватила Милу под руку и повела к яблоневому саду. – Я работаю моделью. Мы проводим всякие необычные концептуальные съемки. Много образов из фольклора берем. Меня легко стилизовать.
Аглая говорила так воодушевленно, что Мила на мгновение даже почувствовала укол зависти.
– Извини, что не предупредила. – Аглая виновато посмотрела на подругу. – После потери глаза я долго восстанавливалась, потом еще куча операций была. А ты знаешь, почему тот пожар случился?
– Почему? – Миле было не интересно,
