Сказки печали и радости - Дарина Александровна Стрельченко
– Ведьма татям помогает, – прошептала Крошечка обступившим ее людям.
И если души деревня готова была простить, души ради своих просились, то предательство – нет, не простила.
Толпа двинулась к дому ведьмы. Та стояла, ждала их возле ворот.
– Объяснись! – крикнул ей староста.
Они все еще надеялись услышать от нее оправдания. Не могла бабка, которая лечила всю деревню многие годы, так легко всех предать.
– Мне нечего тебе объяснять, – ответила шептуха.
– Предатель!
Слово камнем полетело в ведьму, упало рядом. Та посмотрела на него. От клейма предателя ей не отмыться. Улыбнулась – она с ним согласна. Второй камень был брошен в тишине, задел ведьмино плечо. Старуха отшатнулась, зло посмотрела в толпу и метнулась к дому.
– Детей по домам, остальные за мной, – велел староста.
Крошечка не видела, что происходило дальше, слышала в разговорах ребят, что ведьму выкурили из ее дома, вытолкали на пустырь, а там забили камнями. Ведьма молчала. Лишь один раз она вывернулась, выгнулась дугой, напугав мужиков, и громко, захлебываясь кровью, закричала:
– Все равно за долгом приду!
А после испустила дух. Ее тело закопали там же, подальше от деревенского кладбища, чтобы не оскорблять костями предательницы память предков.
– Собаке – собачья смерть! – сплюнул под ноги староста и велел расходиться всем по домам.
В ночь, когда убили ведьму, родился теленок.
* * *
Вещи собраны, билеты куплены, осталось собрать в поезд еды, и можно спокойно ехать на вокзал. Перед каждой поездкой Мила дико нервничала. Перепроверяла билеты, новые документы, пересобирала сумку. Учеба закончилась, надо было возвращаться домой и думать, что делать дальше. В голове еще всплывал тот жуткий пожар и ощущение выбитой из-под ног земли. Сейчас земля будто стала рыхлой, расползалась под тяжестью тела. Ушла уверенность в завтрашнем дне. Горизонт планирования сузился до десяти минут. Что дальше? Мила пробовала ходить на собеседования, но все их провалила. Она никому не нужна, бесполезно потратила время на учебу. Ее ничего не интересовало. Она не знала, «кем станет, когда вырастет». Проторенная тропинка вывела к перепутью.
Аглая после того пожара так и не вернулась в общежитие. Мила не знала, что с подругой, а выяснять боялась. Если Аглая сама ей не написала, значит, не стоит навязываться, наверное, подруге не до того. Ходили слухи, что она потеряла глаз, отчислилась, и чем теперь занимается, неизвестно. В целом жить без друзей было привычно, Мила недолго ощущала их поддержку и заботу – только пока училась в институте.
Мила сидела, смотрела на собранные вещи и думала, что теперь делать. Денег осталось только на дорогу, на работу не берут, жить негде. Учеба закончилась, а значит, из общежития выселяют. На съем квартиры, даже в самом дрянном районе, денег нет. А дома старые знакомые будут осуждать, что не задержалась в большом городе, вернулась в родное захолустье. И больше всего будет переживать мать. Отец пару раз вздохнет, махнет рукой. Но мать, она будет ковырять нутро, вкладывая чувство вины.
– У коровы такой проблемы не было бы, – подумала Мила. – У нее и хлев есть, с сеном, и кормят по расписанию. А тут даже на лапшу надо набирать мелочь по карманам, еще не факт, что хватит.
«Приезжай, будем меняться». – Знакомый голос, знакомое предложение, осталось только до дома добраться.
– Еду я, – проворчала под нос Мила и вышла из комнаты.
– Хорошей дороги! – услышала она вслед.
Та самая уборщица стояла в конце коридора и улыбалась. Мила неуверенно подняла руку и помахала. Издалека было не видно, но она знала – уборщица смотрит на нее и тем самым глазом, будто видит самую суть.
– Помни, милая, – сказала старая женщина, – жизнь ровно такая, какой ты хочешь ее видеть.
Мила кивнула и пошла на выход из общежития. Больше она сюда не вернется.
До вокзала добралась без проблем, быстро нашла в расписании свой поезд и села ждать. Мила не любила вокзалы, они у нее ассоциировались с бездомными, неприятными запахами, карманниками и огромными сумками. Воров она ни разу не встречала, а вот бомжей видела постоянно. В этот раз на вокзале тоже шатался неприятный на вид тип, которого Мила сторонилась, как могла. Вроде от него не разило, но волосы были сальными, а вещи выглядели так, будто их сначала жевали, а потом надели. Тряпка трехглазой уборщицы была на вид и то приятнее.
«Не дай бог в один вагон с ним попасть», – поморщилась Мила и поспешила к поезду.
На посадку собралась очередь, и вроде среди толпы мерзкого мужика Мила не увидела. Можно расслабиться. Мысли вернулись к насущным проблемам. Денег всегда не хватало, а теперь так их не стало вообще. Раньше можно было рассчитывать на стипендию. Не повышенная, но хоть такая. А без стипендии и работы – ложись и помирай. Однокурсники давно нашли себе дополнительный заработок. Кто-то занялся репетиторством, кто-то открыл свой маленький бизнес. Откуда у них было столько времени и сил? Мила с трудом с учебой успевала, не говоря уже о путешествиях и дополнительной работе. После пожара в кафе устроиться в другое место не удалось. Казалось, куда проще для студента – иди в общепит или в торговлю. Но даже туда Милу больше не взяли.
Мила заняла свое место в купе, убрала сумку и уставилась в окно. Надо доехать до дома. А там… там видно будет. Всегда можно согласиться на обмен и стать коровушкой.
– Добрый день, мы с вами соседи, получается.
Мила повернула голову и чуть не застонала. Тот самый мужик стоял рядом, держал в руках жеваную распечатку билета, и место его было напротив Милы.
Она что-то невнятно буркнула и отвернулась к окну, задержав дыхание. Отлично, теперь всю дорогу придется ехать рядом с этим типом. Как бы не задохнуться.
Сосед был тихий, периодически виновато смотрел на Милу, грустно вздыхал и ничего не говорил. Надолго задерживать дыхание не получалось, начала болеть голова, и пришлось смириться, что ехать до самого дома придется рядом с вонючкой. Мила шумно вдохнула, ожидая получить приступ тошноты, но ничего подобного не произошло. В поезде пахло лапшой, кондиционером для белья и крепким чаем. Человек, который по всем признакам походил на бездомного, не вонял. Мила удивленно посмотрела на него.
– Я все потерял, – горько усмехнулся сосед. – Вложил все деньги в бизнес, погорел. Квартиру опечатали. Жить теперь негде.
– Почему опечатали? – Мила не поняла, почему этот человек вдруг решил излить ей душу. Они даже не знакомы.
– Заложил
