Сказки печали и радости - Дарина Александровна Стрельченко
Вольяну – Дурочку – такие одергивания никогда не смущали.
– А мне не нравится это место, – прямо ответила она. – Чары. Чародеи. И…
«Король», – но тут она прикусила язык. Опасно. Теперь точно.
– Вам не понять, знаю. Вам-то есть к кому рваться.
Глаза его померкли; Вольяна потупилась. Нет, она понимала. И ничего не могла противопоставить. Если бы ее близкие гибли, стоит хоть каплю привязаться…
– Ваше решение, – только и сказала она. – Как знаете, я…
– Да ты рехнулся, что ли, вояка?
Затрещали кусты, что-то ринулось вперед. Миг – и Гроза Морей вырос рядом, с неожиданной силой пихнул Бессчастного в озеро. Любопытные лебеди закружили рядом, но Вольяна не засмеялась. Слишком жуткое, бледное было у Грозы Морей лицо.
– Вы что? – только и спросила она, наблюдая за Бессчастным. Удивительно, но тот не спешил браниться. Просто тряс головой, как оглушенный. Рядом плавал, размокая, хлеб.
– Слушай меня, вояка, – зашипел пират, нервно выдыхая иней. – И девку слушай. Не приживешься ты тут. А точнее, не выживешь!
– Чт-то? – Бессчастный щелкнул зубами от холода и наконец принялся вяло выгребать на берег. – Что ты несешь?
Пират подал ему руку и горько бросил:
– А то. Кого, думаешь, убил, герой недоделанный? – Помедлил. – И почему, думаешь, Цесаревич твой запретил верзил с борта отпускать?
Бессчастный, дрожа, сел между ним и Вольяной. Та вздохнула, стянула сюртук и набросила на него. Ветер тут же забрался под слишком легкую рубашку.
– Много желающих у нас пригреться. И король-то рад-радешенек. – Гроза Морей скривил губы. – Да только не ваше это место. Еда, воздух, все. Погостить можно, но дальше… – Он обернулся на город. – Дальше все вы, кто позже, кто раньше, становитесь вот этим – змеюками и прочим. И вас убивают. Хочешь?
Бессчастный облизнул губы. Все еще не злился, как-то беспомощно возразил:
– Но король сам меня…
– А ему что! – отрезал Гроза Морей. – Мол, пресно жить без приключений. Бой с чудищем заскучать не дает, сам не заметил? Бодр-рит! Я… я ведь и поэтому сбежал. Видел пару метаморфоз. Ох, подло, противно.
И все они понурились, каждый из-за своего. Вольяна опять думала, как же хочет домой. А эти двое перестреливались злыми взглядами и молчали. Очень громко.
– Забирай скорее яблоко, девка, – наконец буркнул пират. Отчего-то Вольяна не хотела видеть сейчас его лица. – И вояку. И проваливайте в свой честный, нормальный мир.
– А вы? – Она все же подняла взгляд.
Он лишь зло, до искр перед глазами, дернул ее за косу. Встал – и пошел прочь, к городу. Вольяна встала тоже, но двинулась к кораблю. Сюртук не забрала. Загадала: за кем Бессчастный пойдет, так и решит. Кто знает… каждый за счастье по-своему платит. Может, метаморфоза в чудовище – не самая высокая цена за горстку лет неодиночества?
Но он остался сидеть.
* * *
Назад она кралась потише, попозже: весь день провела с Ветреницей, болтая ни о чем. Но ускользнуть не вышло: уже на входе встретили, осыпали любезностями и повели ужинать в королевский кабинет. Альбатрос ждал среди свечей и яств, улыбался как ни в чем не бывало.
– Ну как вам у нас? – спросил он, едва их оставили. Сам разделал запеченного кролика, разлил вино. Вольяна свое едва пригубила – грушевое, душистое.
– Интересно.
– И все? – хмыкнул Альбатрос. – А ведь обидно. Столько я тружусь…
«Даже чудовищ поставляете, чтоб подданные не скучали», – стукнуло в висках, но Вольяна заговорила о другом:
– Особенно я восхищусь вашими трудами, если вы удовлетворите мою просьбу.
– А вы напористы! – Он махнул вилкой. – Не хуже Цариц прошлого. – Нежно-белый кусочек мяса отправился в рот.
– У меня просто мало времени. – Вольяна снова глотнула вина. – Я, кажется, сказала. Мой муж умирает…
– Потому что играл с крадеными камнями, – как бы про себя бросил Альбатрос. С умыслом: взгляд его тут же прожег дыру в груди. – Ага. Злитесь. Но на правду не обижаются.
– Никто из нас лично ничего у вас не крадет, мы даже возвращаем ваших подданных, хотя некоторых стоило бы повесить. – Вольяна постаралась ответить ровно и побороть тошноту. – Мне казалось, наши земли дружны, насколько возможно…
– Наши земли! – словно выплюнул Альбатрос, хмурясь. – Ладно… ешьте.
Какое-то время они жевали в тяжелом молчании. Вольяна не могла избавиться от чувства: король разозлился. Почему? Потому что она сбежала утром? Правда из-за камней? Или…
– Вы там у себя все еще молитесь, чтоб я не напал? – спросил вдруг он.
Вольяна с усилием проглотила кусок кролика. Осторожно кивнула. И поймала ухмылку, о которую чуть не порезалась:
– Ну что за жалкие, глупые твари…
Потерпи. Вольяна выдохнула и смолчала. Но к щекам, наверное, прилила краска.
– Все чего-то боятся, – лишь бросила она, поколебалась, но уколола в ответ: – Вы вот, видно, опасаетесь снова остаться без подданных, даже наших сманиваете…
Король встал. Отложил приборы, медленно обошел стол, приблизился. Склонился.
– Чего-чего, а остаться нелюбимыми боятся все. И не вам тут рассуждать.
Вольяна сжалась внутри, но не дернулась. Взяла кубок, отпила, не шелохнулась, даже когда король присел рядом. Пахло от него морем. Не вином, не дичью – только им. Так едко и солено, что заслезились вдруг глаза.
– Знаете, кто я? – пробормотал он. Вольяна повернулась. – Я мертвец. Меня не подняли вместе с этим островом. Остров создали для меня.
Глаза горели, рот сжался. Вольяна отставила кубок, поборов порыв отпрянуть. Лишь украдкой пробежалась пальцами по столу. Проверила, где лежит нож.
– Знаю, на континенте есть нежить вроде упырей, домовых… – продолжил он, вздохнув. – Вам известно: это просчет богов, таких существ они создали до вас, но сочли недостаточно хорошими – и почти целиком стерли. Такие, как я, – он стукнул по груди, – были наоборот чересчур хороши, хотя относились к схожему виду. И нас тоже уничтожили.
Вольяна сглотнула. Запах моря затапливал тошнотой, горчил на губах. Но сами слова, этот тихий сдавленный голос… невозможно было не слушать.
– Ваш вид богов устроил, – шепнул Альбатрос. – Но прежде чем вы появились, наша, наша земля трещала, горела, мерзла, ломалась! – Голос взлетел. – А я был королем и ничего не понимал! – Уже не шепот, визг. – За что? Почему? Я отдал народу все корабли, отправил любимого шамана и старейшин искать убежище, хоть где-то… теперь знаю: море убило их сразу! Когда к берегу прибило первые обломки, я воззвал к небу, я спросил, что, что мне сделать, чтобы не тронули хоть кого-то? – Он схватил ее кубок. Залпом осушил. – И знаете, что ответили насмешливые облака? «Выпей море». После этого меня не стало.
Он все тяжелее дышал, а Вольяна сидела как каменная. Не
