Сказки печали и радости - Дарина Александровна Стрельченко

Стук-стук.

Другое. Не сердцецвет. Вольяна повернулась и обмерла. На подоконнике по ту сторону стекла сидел король. И весело стучал когтями в створку.

Когда она осторожно подошла, он просиял. Поколебавшись, Вольяна открыла окно, но он залезать не стал, только задорно качнулся вперед-назад, уцепившись за раму.

– Не спите? Я вот тоже.

– Как вы здесь…

Король бегло глянул вверх:

– Да спрыгнул из верхней комнаты. Летать не обучен. Но зову вас на прогулку, как могу!

Вольяна задумчиво посмотрела на морской горизонт, налитый черноплодным закатом.

– Поздновато.

– А мы недалеко!

Не дожидаясь ответа, он ухватил ее за руку – мягко, но потянул с силой – и камнем упал назад. Вольяна дернуться не успела, они полетели с высоты дюжины этажей. Альбатрос хохотал. Она вопила. Волосы лезли в рот и в глаза. А потом – раз – и Вольяна рухнула на что-то рыхлое, чуть искрящееся. Ахнула: облако! Оно, скучая, плавало тут рядом? Вряд ли случайно.

– Вы! – едва отдышавшись, возмутилась она. Альбатрос все смеялся.

– Не соврал же. – Он указал пальцем вверх. – Недалеко. Вон ваши окна.

Вольяна вгляделась в него. Какой… мальчишка. Правда, не понимает.

– Зачем это, ради деловой беседы, надеюсь? – прямо спросила она и решилась продолжить: – Надеюсь, вы… подумали?

– О вашей просьбе? Думаю. – Он кивнул, ложась на бок, подпирая кулаком голову. – Вы, признаюсь, меня впечатлили. И этими дивными волосами, и самоотверженностью вы, знаете, похожи на кое-кого из моего прошлого, я… – Он запнулся. Отвел глаза, тут же опять посмотрел в упор. – Неважно. В любом случае нужный вам сорт, молодильные, окончательно вызреют послезавтра. Ждете?

– Окончательно? – растерялась Вольяна. – Это важно?

– Вы, как я понял, механик. – Альбатрос сощурился. – Вряд ли мне рассказывать о значимости расчетов, чисел. Каждая заря для силы чародейских фруктов важна.

– Ладно… – вздохнула Вольяна. Тревожило, что прямого обещания все нет.

– Не печальтесь, – мягко сказал король. Протянул руку, накрутил ее локон на палец. – Если вас правда ждут, то дождутся. А вот если вдруг нет…

– О чем вы? – Вольяна сглотнула. Снова не тон, а горький мед.

– Ни о чем. – Альбатрос пожал плечами. – Но и не совру, в человечью любовь верю слабо. Сколько ни смотрю, вечно так: видите одно в ком-то, а на деле другое, взять пиратские предательства или вот мезальянсы…

– Мне ваш намек ясен, – холодно оборвала Вольяна, садясь. Посмотрела вниз – ух, страшно… – Но вы знаете меня один день, а моего мужа не знаете вовсе. К чему рассуждать? Ценю вашу заботу, но здесь предпочту разобраться сама.

…и обжечься. Если придется. Ветреница вон – в ожогах вся, но даже живет.

– Разбирайтесь! – Он будто спохватился. Тоже сел, приподнял руки, сдаваясь. – Разбирайтесь. А я… что, полетаем чуть-чуть? Красоты покажу, и рощи фруктовые тоже. – Он махнул в сторону левого берега озера. – Они там! Чуть южнее города.

Вольяна кивнула, выдавливая улыбку.

– Здорово.

Не отказывать же… так можно все испортить. Потерпи. Не будь Дурочкой хоть раз.

Облако лениво поплыло вперед.

В эту ночь она почти не спала.

* * *

Утром Вольяна нашла на подоконнике букет ярких, еще росистых астр – извинения? Принимать не хотелось, обида скребла душу нестрижеными когтями. В глаза бы не видеть короля, даже завтрак того не стоил. И раз день нужно скоротать, отчего не погулять самой?

У ворот несли караул все те же безмолвные витязи в золоте и лазури. Поборов соблазн сунуть дурацкие цветы им в руки, Вольяна прыгнула на какое-то услужливое облако и велела спустить ее на берег. Пролетая над кораблем, заметила Ветреницу – и кинула астры ей. Та поймала, улыбнулась, помахала.

Город напоминал дивную шкатулку: дома нарядные, но не выше трех этажей, крыши заросли мхом и черникой, двери резные. Люди улыбаются, здороваются. Денег нет; хочешь есть – попроси, а то и сами предложат. Вольяне улыбчивая рыжая пекарша в одной кофейне силой сунула в руки сдобный стакан душистого кофе: и еда, и питье сразу.

Уютно, спокойно. Вольяна шла, глубоко дыша, жмурясь на солнце и впервые за долгое время ни о чем не думая. Кроме одного: погулять бы тут с…

Тук-тук-тук. Сердцецвет был далеко, но она слышала.

Альбатрос вчера себя показал, не зря слывет «недобрым королем». Не жалея, разбудил все Вольянины тревоги, сомнения… Всполошил, точно стаю щипучих гусей, то, что она, как могла, не пускала в голову с первого дня. Забавы ради? Или для чего?

Нет, нет. Неважно. И хватит. Не пускала – и сегодня не пустит. Она знала, на что идет.

Отвлекли ее лязг, грохот, крики в паре улиц: будто дом врезался в дом или вроде того. Что-то вспыхнуло, дохнуло жаром. Вольяна побежала на шум.

Когда примчалась, все уже кончилось. В дом вправду врезался… нет, не дом. Большой синий трехглавый змей замертво лежал меж двух покосившихся фасадов; кусты и скамья рядом горели; их спешно тушили. Бессчастный у чудовища на спине лихо махнул серпом – и срубил головы. Собравшаяся толпа возбужденно закричала, даже городские стражники, видно, опоздавшие на бой, захлопали.

Вольяна мялась в стороне, пока он не заметил ее сам. Смущенный, но впервые за все их знакомство бодрый, воодушевленный, с огнем в глазах приблизился. На голове пытались удержаться три подаренных девицами венка из ромашек и незабудок, под мышкой торчала пышная булка – дар пекаря. Вольяна озадаченно улыбнулась.

– Веселитесь? Или работаете?..

– Случайно вышло, – пробормотал он, огляделся. На них таращились. Стража сгружала на телегу мертвого змея. – Идемте. У берега лучше посидим.

Они вернулись и сели недалеко от корабля, возле душистой сирени, вмиг напомнившей о больном: все цветки ее были пятилепестковыми. Вольяна сгорбилась, обняла колени, удивленно наблюдая, как Бессчастный снимает ботфорты, закатывает штаны, опускает ноги в воду. Не к такому ему она привыкла. Такой он ей нравился больше. Но что-то было не так.

– Случайно?.. – осторожно начала она.

– Да, тут попадаются чудовища. Обычно стража справляется, но вот не подоспели. Зато я.

Вольяна кивнула.

– И еще интересную вещь сказал мне вчера король. – К берегу подплыли крупные розовые лебеди. Бессчастный стал крошить им булку. Протянул кусок Вольяне, но она мотнула головой. – Так вот, Лихо – проклятие нашей земли. Как призраки и прочая нежить. Здесь отступает, слишком много для него добрых чар. Я мог бы нести службу, завести семью…

Вольяна все смотрела на лебедей.

– …В общем, я подумываю остаться.

Ближний лебедь разинул клюв и заглотил сразу огромный кусок. Не подавился.

– Это он сам предложил? – уточнила Вольяна.

– Не нравится мне