Князь: Попал по самые помидоры 18+ - Гарри Фокс
— Но Вы же давно не были с мужчиной, Вам бы… — томно начала нимфа, проводя пальцем по краю кубка.
— МОЛЧАТЬ! — голос Роксаны стал ледяным и острым, как клинок. Ее фиалковые глаза вспыхнули. — Моих булочек достойны только великие боги! Или древние титаны! Или… читатели — хвала им за то, что они есть! — она с благоговением подняла взгляд к перламутровым светилам.
— Хвала! — автоматически кивнула нимфа в пустоту, в ее зеленых глазах мелькнула тоска.
— А этот князюшка… пфф… пыль… — Роксана снова засмеялась, но теперь в ее смехе слышалась скука. — Глупый попаданец. Пусть скажет спасибо, что перед смертью неплохо потрахался. Ибо его душа будет моей, когда он умрет! — ее глаза загорелись алчностью. — И я смогу прожить еще одну тысячу лет на этой бренной энергии! Ахахаха!
Нимфа отвела взгляд, и в ее прекрасных изумрудных глазах плеснулась целая буря непроизнесенных мыслей: «И сидеть, выебываться тут, и не трахаться еще тысячу лет. И ебать мне мозги еще тысячу лет своей манией величия и скукой. О, великие читатели, ниспошлите же кого-нибудь поинтереснее… или хотя бы просто потише».
А Роксана, не замечая ничего, откинулась на ложе, с наслаждением предвкушая кровавый спектакль, который вот-вот должен был начаться на землях Драконхейма.
— А могу я отправиться и последить за событиями? — спросила нимфа.
— Зачем? — удивилась Роксана.
Чтобы потрахаться наконец, больная сука! Хоть перед этим князем ноги свои раздвину! Я уже устала тут ходить, как лакей! Я нимфа! В моей крови отдаваться, потому что… Я НИМФА!
— Хочу увидеть лично плоды Ваших стараний, моя богиня. — спокойно сказала Нимфа.
Роксана сузила глаза и расплылась в улыбке.
— Хорошо. Можешь посмотреть, как я всех наебала. Как я убедила Вильгельма — старого пердуна, вернуть Элиану обратно в Драконхейм после того, как князь кончил ей в лицо. Как верные рыцари Элианы отравили воду во всем Драконхейме. Аххаха.
— Я это знаю. — вздохнула нимфа. — Зачем Вы это говорите?
— Чтобы читатели знали, кто тут главная сука! — Роксана рассмеялась еще сильнее. — Слава читателям!
Чтоб тебя читатели выебали, как только встретят.
— Слава читателям!
Глава 24
И был бой! И никого не было…
Мой Несокрушимый Легион — триста человек и одна телега с бочкой медовухи «для согрева» — топали по пыльной дороге на север. Солнце жарило нещадно, отчего в головах у моих доблестных воинов, и без того похмельных, начиналось настоящее светопреставление.
— Шествие Отравленных Героев! — провозгласил я, гордо выпрямившись в седле на своем «Колченогом» и стараясь не смотреть на бледно-зеленое лицо знаменосца, который то и дело сползал с лошади. — Несломленные Штыки!
Сзади раздался приглушенный стон и знакомый звук — кто-то героически принес еще одну жертву богине тошноты прямо в кусты.
— Выблеванные Кишки! — попытался поддержать пафос Годфрик, ехавший рядом. Его собственное лицо цвета заплесневелого сыра говорило о том, что он держится только за счет нечеловеческого объема выпитой накануне медовухи.
Я обернулся к нему с укором.
— Не можешь — не лезь. Ты только портишь весь высокий штиль. Я сам придумаю!
Вперив взгляд в закованную в сталь спину рыцаря, шагавшего впереди, я отчаянно пытался ухватить ускользающее вдохновение.
— Э-э-э… Непоколебимые, блин… Желудки! Нет… Стойкие Духом и Слабым Вестибулярным Аппаратом! Или… Опустошители Собственных Кишечников! Да, звучит!
Годфрик лишь болезненно застонал в ответ.
— Господин, — хрипло спросил он через некоторое время, отвлекая меня от творческих мук. — А что Вы сделаете с Элианой? Когда схватите в плен… За ее… ну, знаете… предательство?
Я задумался. Хороший вопрос.
— А чтобы ты сделал на моем месте, мой верный капитан?
Лицо Годфрика озарилось наивной, почти детской жестокостью.
— О, я бы отдал ее плоть своим самым похотливым рыцарям! Пусть помнят, каково это — идти против своего законного князя!
Я посмотрел на него с легким ужасом и внезапно проснувшимся чувством собственности.
— Годфрик! Она моя! Моя личная предательница! Никому я ее не отдам! Я… я может быть и не придумал еще конкретное наказание, но оно будет… эпичным! Ой, зря она пошла против своего папика. Очень зря.
— Кого? — удивленно поднял брови Годфрик. — Только не говорите, что и ее тоже этот хитрый Раджа похитил в колыбели?
— Годфрик, заткнись, — вздохнул я, теряя остатки пафоса. — Не беси меня и не порти момент моей грядущей славы. Просто запомни: когда мы ее поймаем, я лично объясню ей, почему нехорошо травить водопровод и водить вражеские армии по землям своего будущего мужа.
А впереди, словно зловещие предвестники грядущей бури, курились дымки над захваченными рудниками Северной Долины. Гибель, казалось, дышала в спину, но во мне клокотала мощь истинного Прайма. Никакая слабость, никакая тошнота, терзавшая моих воинов, не могли поколебать этой уверенности.
Дорога на север всё больше напоминала дорогу в ад. Дым стлался по земле, смешиваясь с пылью и запахом гари. По обочинам валялись опрокинутые повозки, тлеющие остовы домов, а кое-где — темные, неподвижные силуэты, которые я старался не разглядывать. Мои земли. Мои люди. Злость во мне кипела, густая и раскаленная, как расплавленная сталь. Я сжимал поводья так, что кожаные перчатки скрипели.
И тут мой взгляд пронзил горизонт. Далеко внизу, у подножия иззубренного серого уступа, где зиял вход в один из главных рудников, зловеще алели чужие штандарты. Лагерь врага, раскинувшийся с вызывающей наглостью победителя, словно ядовитый гриб. Они пустили корни на нашей земле, эти выродки.
— Вот же падаль! — прошипел я, и слова обожгли губы, как яд.
Их разведчики, конечно, уже заметили наше «величественное» шествие. Неудивительно, что у входа в лагерь уже выстроилась целая шеренга воинов в стальных кирасах, с длинными пиками, готовыми встретить нас. Солнце злобно бликовало на их начищенных доспехах, словно насмехаясь над нашим жалким видом.
— Смотри на этих трусов, Годфрик! — я гордо ткнул пальцем в сторону вражеского строя, стараясь не замечать, как у меня подрагивает рука. — Сидят за частоколом, ждут, пока к ним на блюдечке принесут победу. Сейчас они познают мощь нашей армии и несгибаемый боевой дух Драконхейма! Мы войдем в историю! Как триста… нет, как легендарные триста драконитов! Нас будут вспоминать в веках!
— Господин, — тихо и как-то очень уж аккуратно произнес Годфрик.
— Что такое? —
