Дом поющих стен - Кристиан Роберт Винд
Раздался пронзительный дребезжащий звон, напоминающий оскорбленный девичий вскрик, и вокруг Джека внезапно воцарилась непроницаемая мгла. Настолько плотная и смолянистая, что ее наверняка можно было даже зачерпнуть десертной ложкой и съесть на полдник вместо черничного пудинга.
А затем во тьме пробежал тихий вкрадчивый ропот. Это было похоже на множество странных голосов, звучавших одновременно отовсюду и сливавшихся в конечном итоге в один – тот, что завывал пугающим полушепотом, проникавшим сквозь кожу прямиком в стынущую от ужаса кровь.
– Послушай, что стены тебе пропоют…
Джеку казалось, словно кто-то незримый шепчет ему в самое ухо. По спине мальчика забегали колючие скользкие мурашки.
– Скорее покинь этот мрачный приют…
На этот раз призрачная песнь прозвучала откуда-то сверху, извергнувшись россыпью разрозненных звуков из окутанного мраком потолка. И мальчик с отрешенным запозданием осознал, что жуткие голоса из темноты окружают его неразрывным кольцом, с каждым новым словом подбираясь к нему все ближе и ближе.
– Беги во весь дух, пока ноги несут… – выдохнуло неведомое чудище в лицо Джеку.
– Спасайся, не то твои кости сгниют!.. – истерически всхлипнули потусторонние голоса сразу со всех сторон.
Джек мог поклясться, что он различил знакомый серебристый голосок, несмело подрагивавший в бессвязном потоке тысячи слов, повторявшихся снова и снова. Робкий и стенающий, он взывал к нему сквозь гнетущую завесу тяжелого мрака, едва ли питая надежду быть услышанным.
– Беги без оглядки сквозь тайны дверей… – прошелестело нараспев многоголосое чудовище.
– Не мешкай, не жди! Скорее, скорей!.. – тут же подхватил пронзительный вопль сбоку.
Мальчику почудилось, что в страшных голосах, лившихся из покрытых сизым мхом кирпичных стен, заскользила надрывная тревога. Чем дольше они пели, тем более истошной и нестройной становилась их замогильная мелодия, как будто они сами пугались того, о чем говорят.
– Ползут тени чудищ из черных щелей… – напевал таинственный голос, расслаиваясь на тысячу беспорядочных вздохов и криков.
– Готов убивать Демон красных огней…
Пугающая ода призрачных певцов оборвалась так же внезапно, как и началась.
Джек стоял один в темноте, окруженный бесконечными дверьми, ведущими прямиком в ад. Откуда-то спереди брезжил едва различимый желтый свет, пробивавшийся сквозь небольшой зазор, оставшийся между тяжелой железной дверью и изъеденным патиной металлическим откосом.
Грязный каменный пол, усеянный осколками битого стекла, тускло поблескивал под ногами мальчика то рубиновыми, то янтарными переливами.
Джек осторожно подобрал свой ботинок, вытряхнул из него алые осколки, похожие на окровавленные снежинки, а затем быстро натянул его обратно на ногу. До рассвета оставалось не более часа, и мальчик не желал медлить.
«Сперва я разыщу Энни, затем соберу в чемодан все самое необходимое, а после мы покинем это отвратительное место раз и навсегда… Сбежим отсюда, растворившись без следа в предрассветном мраке и не сказав ни слова на прощание…», – размышлял он на ходу.
Джек старался не думать о том, как именно он будет уговаривать свою взбалмошную спутницу последовать вместе с ним. Он прекрасно помнил о том, что зеленоглазая девчонка в цветастом платье с кружевным подолом не в силах оставить этот мрачный старый дом. Однако близился спасительный рассвет, мальчик был полон справедливого гнева и отчаянной решимости, а под подошвами его ботинок задорно хрустела бриллиантовая крошка, напоминавшая первый декабрьский снег. Ничто в этот момент не могло пойти не так.
Во всяком случае, именно так полагал Джек, исполненный по-детски наивной убежденности.
Он выскочил из-за литой двери, ловко увернувшись от коварного ржавого затвора. Отряхнул подошвы от налипших осколков стекла и опасливо огляделся.
Вокруг царила мертвенная тишина. На длинном деревянном столе рассыпались уютными оранжевыми искрами оплавленные желтые свечи. На окнах все еще болтались поникшие гобеленовые портьеры с причудливыми узорами, заметно пострадавшими от времени. Ни единый луч багряного диска, пылавшего над прохудившейся кровлей особняка, не мог просочиться внутрь сквозь тщательно задернутые складки грубой ткани.
Очевидно, Матильда надежно оберегала коридоры и галереи Дома поющих стен от странной красной луны. Вот только почему?..
«Каждый вечер с наступлением темноты Матильда задергивает эти древние пыльные шторы. Я видел, как она поспешно ковыляет от одного узкого окна к другому, будто пытается как можно скорее прикрыть их линялой тканью… Кроме тех, что находятся в личных комнатах на третьем этаже. Выходит, старая Матильда прячет сияние алого диска не от всех обитателей Дома поющих стен… Но, в таком случае, чьи же глаза она столь рьяно оберегает от кровавых лучей странной луны? И по какой неведомой причине?..», – размышлял мальчик, взбираясь по лестнице.
Он старался не глядеть в устрашающие лица утопленников, что навечно застыли на безжизненном черном граните, подпиравшем витиеватые своды лестничного пролета. Теперь, когда он знал леденящую тайну зеленых мертвецов, эти картины казались ему еще более неправильными, еще более зловещими. Подобно оттискам с ликов усопших, не внушавших своим видом ничего, кроме истинного ужаса.
На миг Джеку даже почудилось, будто от гнетущих портретов в массивных медных рамах веет терпким замогильным тленом и соленой морской тиной. Но, вероятно, это было не более, чем порождением взбудораженного воображения мальчика – ложным фантомом его изможденного подсознания.
Джек пулей взмыл по скрипучим деревянным ступеням, словно за ним гнались адские гончие, пронесся по пустому коридору третьего этажа и остановился у розовой двери, на гладкой поверхности которой лениво кувыркались коряво нарисованные толстые коты.
Он сделал короткий нервный вдох, а затем с силой постучал. Однако ему никто не ответил.
«Должно быть, Энни все еще возится где-нибудь на кухне, рыская среди полок с клубничным джемом и заварными оладьями», – подумал мальчик. Не зря ведь каждую ночь на аккуратно выглаженных кружевах девочки неизменно появлялись новые разлапистые пятна, пахнущие топленым сливочным маслом и сахарной пудрой.
Заключив, что кудрявая сладкоежка наверняка втайне утоляет неуемный аппетит где-нибудь в кладовке одноглазой Матильды, мальчик ринулся обратно к лестнице. Быстро одолел один пролет, приглушенно топая осенними ботинками, и метнулся к двери, ведущей на кухню. Но она оказалась запертой.
Тогда мальчик приложил ухо к замочной скважине, затаил дыхание и прислушался. Тишина. Ни звука, ни скрипа, ни шороха.
«Если бы она в самом деле была внутри, сквозь щель снизу должен был бы литься желтый свет, а на кухне, без сомнения, стоял бы ужасающий шум. Эта девчонка не может съесть и яичницу, не выронив из рук вилку и нож. Значит, здесь Энни нет… Но, в таком случае, где же она? Если ее нет ни в комнате наверху, ни на кухне Матильды… Не могла же она… Нет… О нет!», – Джек со вздохом прикрыл веки, покрасневшие от очередной бессонной ночи.
«Ну, разумеется! Июльский Фестиваль
