По ту сторону боли есть любовь. Мой спаситель - Лика П.

– Пойду посмотрю картины, выпью шампанского, – тихо выдохнула она, её голос едва пробился сквозь гул голосов.

Дмитрий повернул голову, его взгляд, тёплый и в то же время властный, поймал её. Его пальцы крепко обхватили запястье Светы, он медленно поднёс её руку к своим губам и поцеловал с явным намерением. Этот жест словно говорил: «Она моя». Мужчины рядом заметили, как он смотрел на неё с гордостью, что заставило Свету нахмуриться от смущения.

Она улыбнулась, её сердце забилось быстрее, и, сжимая клатч, девушка уверенно направилась через зал. Официант в белоснежной униформе предложил бокал игристого. Поблагодарив кивком, Света взяла его за фигурную ножку. Настроение улучшалось с каждой секундой пребывания на этом вечере. Шаги были лёгкими, она в красивом платье с бокалом шампанского, чувствует, как стекло холодит подушечки пальцев. Зал дышал роскошью: женщины в бриллиантах сверкали, их смех звенел, а обрывки разговоров – «миллионы Воронова», «новый рынок» – звучали высокопарно, как театральные реплики. Света скользнула взглядом по толпе, но её тянуло к картинам, висящим вдоль стен.

Она остановилась у полотна современника – хаотичные мазки, яркие пятна. Брови взлетели в удивлении, Света сделала глоток шампанского, и пузырьки защекотали нёбо.

«Бабушка бы сказала: "Мазня ребёнка, а не искусство"», – подумала Света, её усмешка была едва заметной. Воспоминание о бабушке согрело душу девушки. Сделав ещё глоток, Света двинулась к следующей картине плавными, почти танцующими движениями. Платье струилось, подчёркивая её грацию.

Она чувствовала себя важной частью в мире Дмитрия, где всё сияло властью и красотой.

«Я его женщина», – пронеслось в её голове, и она по-настоящему была счастлива.

Вдруг низкий голос раздался за спиной:

– Здравствуй, Света.

Бокал в руке Светы дрогнул, пальцы на нём машинально сжались. Этот голос, знакомый до дрожи, она надеялась забыть навсегда. На мгновенье она прикрыла глаза, скрывая вспышку боли. «Вова».

Развернулась, встретив взгляд карих глаз.

Тяжёлое молчание повисло между ними. Вова заговорил первым. Нервным движением провёл по волосам, чуть склонил голову.

– Всё такая же красивая… Рад тебя видеть.

Его тон был мягким, словно не он бросил её, а она разбила ему сердце. Света сжала бокал сильнее, она нервничала, но лицо оставалось спокойным.

– Здравствуй, Вова. Не могу сказать, что разделяю твоей радости, – голос прозвучал ровно, она не показывала истинных чувств.

Он кивнул, глядя на свои лакированные туфли, будто ища в них ответ. В руке покачивался бокал с виски, лёд звякнул.

– Ну да… Выходит, всё ещё держишь обиду.

– Зачем ты подошёл? – Света выпрямилась. – Приоритеты давно расставлены. Не надо делать такой вид, будто тебе стыдно.

Вова вскинул взгляд, уголки губ дрогнули.

– А я весь вечер за тобой наблюдал. Воронов – твой любовник?

Усмешка тронула губы Светы.

– Ты всегда был бесцеремонным. Странно, что мама не научила тебя такту, – ровным тоном произнесла она.

– Всё-таки обижена, – он грустно улыбнулся, сделал резкий глоток, лёд снова звякнул.

Света скользнула взглядом по его руке – обручальное кольцо блеснуло под светом. «Женился».

– А я вот женился, – продолжил Вова, словно читая её мысли.

– Надеюсь, в этот раз мама одобрила твой выбор, – голос Светы был холодным, но внутри что-то кольнуло.

– Да, они ладят.

Мелодичный женский голос прервал его:

– Вот ты где.

Высокая брюнетка в алом платье с разрезом до бедра шагнула к ним. Елизавета. Её длинные ногти, покрытые красным лаком, по-хозяйски легли на плечо Вовы, показывая, что он занят ею, кольцо сверкнуло бриллиантовым блеском. Подбородок вздёрнулся, тёмные глаза впились в Свету с презрением.

– Милая, ты помнишь Свету, – начал Вова, но Елизавета перебила резким голосом:

– Разумеется, помню твою бывшую.

Света узнала её – дочь партнёра, та самая, на которой мать Вовы и хотела женить сына. Ну вот теперь две женщины, мать и жена, держали его в узде. Губы Светы дрогнули в лёгкой улыбке.

– Вы идеально подходите друг другу. Пусть у вас будут замечательные дети, Вова, всё, как ты мечтал.

Елизавета скривилась, брови взлетели.

– Какие ещё дети? Милочка, я не для этого в зале ежедневно выматываю себя.

– Счастливая семья, – с сарказмом бросила Света, заметив Дмитрия, шедшего к ней через зал. Его чёрный костюм подчёркивал властную уверенность, и Света, не оглядываясь, пошла навстречу, оставив чету Коростылёвых за спиной.

Дмитрий остановился, взгляд скользнул по спорящей паре, затем вернулся к Свете.

– С кем разговаривала?

– Случайная встреча из прошлой жизни, – улыбнулась она, и тепло разлилось по телу.

Лёгким движением поставила бокал с выдохшимся шампанским на поднос проходящего официанта, повернулась к Дмитрию, мягко взглянув на него.

– Знаешь, что я вдруг поняла?

– Заинтриговала, – Воронов прищурился, его голос был низким, тёплым.

Света приблизилась, пальцы коснулись лацкана его пиджака, сердце стучало.

– Поняла, что до тебя никого не любила.

Его взгляд смягчился, рука легла на её талию, и в этот момент весь зал – люстры, бриллианты, высокопарные голоса – исчезли. Остались только они.

Глава 32.

Несколькими днями позже

Несколькими днями позже Дмитрий сидел в своём кабинете. Взяв телефон, он собирался набрать генералу, но не успел. Резкий звонок входящего нарушил его планы. На экране высветилось имя: «Генерал Гурский». Дмитрий, хмыкнув, усмехнулся такому совпадению и принял вызов.

– Приветствую тебя, тёзка, – раздался твёрдый, слегка хрипловатый голос Гурского, в котором чувствовалась привычная уверенность.

– Добрый день, генерал, – ответил Воронов, его тон был ровным, но в нём сквозила лёгкая настороженность. – А я как раз собирался тебе звонить.

– Это хорошо, что собирался, – голос Гурского оставался спокойным и твёрдым. – Предупреди своих парней, чтобы меня пропустили. Буду у тебя через пять минут.

– Неожиданно. Признаться, я удивлён. Чего не предупредил? – сказал Воронов, его губы слегка дрогнули в полуулыбке.

– Я не привык предупреждать.

– По такому случаю лично встречу тебя.

Воронов отключился, сжимая телефон в руке. Его взгляд задержался на блестящей поверхности стола. Дима задумался: «Надеюсь, никаких трудностей по делу Ланы не возникло». Но быстро отогнал эту мысль, чтобы не делать скоропалительных выводов.

Связавшись с охраной, он отдал приказ пропустить Гурского и перенёс назначенную на утро встречу.

Через несколько минут Воронов вышел в коридор. Он увидел гостя, приближающегося широким, уверенным шагом.

Генерал, несмотря на строгий гражданский костюм, сохранял военную выправку – плечи расправлены, подбородок чуть приподнят.

«Бывших генералов не бывает», – мысленно отметил Дмитрий, разглядывая своего давнего товарища, чьи виски уже тронула седина, но взгляд оставался таким же острым.

– Рад тебя видеть в наших краях, – сказал Воронов, протягивая руку, его голос был тёплым, но по-деловому сдержанным – это