По ту сторону боли есть любовь. Мой спаситель - Лика П.

– О, она очнулась, – раздался голос справа, низкий и насмешливый. – Думал, ты уже отключилась на всю ночь, красавица.

Света повернула голову на звук. Перед ней стоял полуголый Игнат. Память резко стала возвращаться к ней: Игнат, его друзья и девочки.

– Я прошу, отпусти меня. Мой муж… он же друг твоей семье, – глаза Светы в молящем страхе, она умоляла его отпустить.

Но его глаза были холодными как лёд, а губы изогнулись в мерзкой усмешке. Рядом с ним были ещё двое – один сидел на стуле, курил, пуская дым в её сторону, и пялился на неё с отвратительной ухмылкой, второй стоял у окна, скрестив руки на груди, его лицо было в тени. Все трое были под запрещёнными веществами. Их взгляды, полные хищного азарта, уже жадно шарили по её телу.

– Пожалуйста… – прошептала она, и её голос дрожал как лист на ветру. – Отпустите меня…

– Отпустить? – рассмеялся Игнат, наклоняясь ближе. Его дыхание воняло алкоголем и табаком. – Ты шутишь, милая. Я так долго ждал, пока ты придёшь в себя. Люблю чувствовать страх в глазах баб, вы становитесь такими красивыми… такими желанными.

– Игнат, ну чего тянешь, давай уже веселиться, сучка пришла в себя.

– Тихо… Когда решу, тогда и будем трахать.

– Нет… Нет… не надо, – Света заплакала, она была в панике.

Она попыталась отползти, но ремни, удерживающие её за руки и ноги, впились в кожу, вызывая жгучую боль. Её сердце колотилось так сильно, что она думала, оно разорвётся. Пот катился по её лбу, смешиваясь со слезами, которые она не могла сдержать. Света дёрнулась, пытаясь вырваться, но это только вызвало новый приступ боли – её запястья горели, как будто их обожгли.

– О да, борись, – сказал второй, тот, что курил, затягиваясь сигаретой. Его голос был пропитан садистским удовольствием. – Это делает всё интереснее.

Они рассмеялись, их смех эхом отразился от стен комнаты. Света огляделась, судорожно пыталась понять, где она. Это была какая-то квартира. Света не помнила, как сюда попала. Последнее, что всплывало в её памяти, – это как она села в машину с Наташей и Леной, а потом… всё стало туманным. Тряпка, прижатая к её лицу, резкий запах, от которого закружилась голова. Хлороформ? Она не знала, но это не имело значения сейчас.

– Пожалуйста… – повторила она, её голос был еле слышен, слёзы текли по щекам, оставляя горячие дорожки. – Я никому не скажу… просто отпустите…

– Заткнись, – рявкнул третий, тот, что стоял у окна. Он подошёл и резко ударил её по щеке. Боль взорвалась в её голове, а во рту появился металлический вкус крови. Света вскрикнула, но он только усмехнулся, его глаза сверкали злобой. – Ты будешь делать то, что мы скажем. Поняла?

Света замолчала, её тело сотрясалось от рыданий. Она хотела исчезнуть, провалиться сквозь землю, но это было невозможно. Она была здесь в ловушке, и они знали это. Игнат, главный из этой троицы, наклонился ещё ближе и смотрел на неё. Он смотрел на девушку и испытывал не просто превосходство, а возбуждение, ему нравились её страдания, и он не торопился… наслаждался.

Руки Игната коснулись кожи девушки, и она содрогнулась от отвращения. Кожа покрылась мурашками, как будто её окунули в ледяную воду, и он рванул на ней платье вместе с бюстгальтером, обнажая грудь. Света зарыдала, пятясь, пытаясь отстраниться, боролась, пока у неё были силы.

– Шикарная, – сказал он и смял грудь до боли.

– Нет… – прошептала она, но её голос был слабым, как шёпот ребёнка. Она дёрнулась от боли, когда он стал выкручивать ей соски. Снова попыталась вырваться, и на секунду её нога задела чьё-то тело. Один из них выругался, и она получила ещё один удар, на этот раз в живот. Боль была такой острой, что она задохнулась, её зрение помутнело.

– Не дёргайся, сука, – прорычал тот, что ударил её. – Хуже будет.

Она закрыла глаза, пытаясь уйти в себя, отгородиться от этого кошмара. Она думала о Вове, о том, как он обнимал её, как обещал, что всё будет хорошо. Но где он сейчас? Почему его нет? Слёзы жгли её глаза, а боль в теле становилась невыносимой. Она чувствовала их руки, в какой-то момент они стали рвать на ней остатки платья.

– Развяжи ей ноги, – сказал Игнат и стянул с себя штаны с трусами.

Слабые попытки ни к чему не привели. Игнат скомандовал: «Держите ей ноги», и нахрапом вошёл в неё. Девушку обожгло болью.

Их жестокость не знала границ. Их голоса – насмешливые, жестокие – звучали как из-под воды. Она молила Бога, чтобы это закончилось, чтобы она потеряла сознание, чтобы не чувствовать этого ужаса.

– Переверните её на колени, – их удары жгли ягодицы и бёдра. – Скажи нам, как тебе хорошо. – Ублюдки глумились над несчастной.

– Эй, ну хватит, моя очередь, – сказал один из них, толкая другого. – Не жадничай.

Они снова рассмеялись, как будто это была игра. Для них, может, и была, но для Светы это был ад. Она чувствовала, как её сознание начинает ускользать, как будто она тонет в чёрной воде. Боль… боль… боль… Прошивала насквозь, и она уже не плакала, а выла как раненый зверь. Она приветствовала эту темноту, моля, чтобы она забрала её навсегда. И вдруг – тишина. Никакой боли, никаких голосов, только пустота. Она провалилась в неё, как в бездонную яму, и на мгновение обрела покой.

Но он не длился долго. Она очнулась, и боль вернулась, острая и беспощадная. Её тело подкидывало от толчков и хрипов.

Света всё ещё была там, на том же матрасе, но теперь комната была тише. Она слышала только своё сбивчивое дыхание и далёкий звук шагов. Девушка попыталась пошевелиться, и боль пронзила тело, заставив её застонать. Её руки были свободны – ремни ослабли или их развязали. Она не знала. Медленно, с трудом, села, обхватив себя руками. Её тело дрожало, а кожа была липкой от пота и крови.

Посмотрев вниз, увидела рваную одежду, синяки на руках, следы на бёдрах. Её живот болел так, будто его разрезали. Она дотронулась до него, и её пальцы задрожали, наткнувшись на липкую влагу. Слёзы хлынули из глаз, но она не могла плакать в голос – горло сдавило, как будто кто-то сжимал его. Она была одна, но их запах всё ещё витал в воздухе, их смех всё ещё звучал в её ушах.

– Почему? – прошептала она, её голос был хриплым, почти неслышным. – Почему я?