Данияр. Не буду твоей невестой - Мария Зайцева

Папа Алины — заведующий терапевтическим отделением в одной из больниц города.

— Да, — кивает Алина, сияя счастливой улыбкой и становясь невероятно хорошенькой, прямо восточная красавица. И платок ей так идет. — Конечно, на полставки, и не в терапии, а в детском. Но я так рада! Очень хочу! А то наши многие уже с первого курса подрабатывают! А меня никуда не пускали. Еле уговорила!

Болтая, мы идем к столику, садимся. Я ем, пью сладкий чай, слушаю болтовню Алины и прямо-таки чувствую, как настроение поднимается. Точно, это просто недостаток сахара… Ну, и Байматов, конечно, тот еще зверь… Взгляд такой… Бр-р-р…

Отмечаю, что теперь произошедшее вспоминается уже без тягостного ужасного ощущения давления, успокаиваюсь еще больше.

А потом телефон светится входящим от Натана.

— Привет! — радостно выдыхаю я в трубку.

— Привет, малышка, — теплый голос Натана согревает бальзамом по душе. Так нежно… До слез. — Прости, у нас была лекция у Меркулова. А он, сама знаешь…

— Да-а-а… — тяну я, не сдерживая счастливую улыбку. Алина наблюдает за мной, тоже улыбается, явно радуясь, что мое настроение улучшилось. — Боже… Я даже по этому упырю скучаю!

— Эй, малышка, я начинаю ревновать! — Смеется Натан. — Ты только по мне должна скучать! Скучаешь?

— Конечно! — Я ловлю любопытный взгляд Алины, понижаю голос. — Но мне неудобно говорить…

— Тогда напиши мне, как ты скучаешь… — голос Натана становится ниже и чувственней, — а лучше… Пришли фото.

— Сейчас не могу. Я в столовой.

— Тогда потом, хорошо? Перед сном. Пришлешь?

Ох… Этот тон… У меня мурашки по коже скачут! И щеки краснеют.

В этот момент замечаю, что Алина уже не улыбается, а смотрит куда-то поверх моей головы, разворачиваюсь резко и замираю: прямо напротив, на расстоянии вытянутой руки, стоит Байматов. В руках у него телефон, но он не смотрит на экран. Только на меня смотрит.

И столько яростного недовольства в его взгляде, что мне становится не по себе. Мурашки колючие сразу по плечам бегут, и мне хочется обхватить себя руками.

— Помнишь, как ты мне присылала? — урчит в трубку Натан, но я уже не слышу его, настолько в шоке от ситуации. — Глаза… Губки… Помнишь?

Мне становится одновременно жарко и холодно, от двусмысленности положения. Я смотрю на парня и одновременно ласково и на грани фривольности общаюсь по телефону с другим! Это просто верх разврата!

А если Байматов что-то услышал?

— Малыш… — продолжает Натан, и в другое время я бы краснела, бледнела и горела от смущения и непонятного, острого возбуждения, которое всегда приносил его голос, но сейчас… Сейчас у меня куда более яркие эмоции! И куда более запретные!

— Прости… Я должна бежать… Перезвоню.

Я поспешно отключаюсь и также поспешно отворачиваюсь.

— Всевышний… — шепчет испуганно Алина, — я не поняла, это что было такое?

— Он стоит еще? — едва шевеля губами, спрашиваю я.

Хотя, чего спрашивать?

И без того все прекрасно ощущаю! Затылком буквально! Аж мелкие волоски на шее дыбом встают.

А Байматов так и стоит! Смотрит!

Ужас какой!

Алина кивает. Глаза ее, темные влажные маслины, становятся еще больше.

Она смотрит за мою спину!

Что там происходит???

Я снова хочу обернуться, хоть и страшно до ужаса почему-то, но в этот момент ощущаю Байматова прямо рядом! Он касается моего плеча, вскользь, наклоняется… Что он хочет?..

— Сумка твоя… — хриплый жесткий голос раздается прямо возле уха. Словно звериный рык за спиной. И дыхание хищника, готового вцепиться в холку своей добычи… — упала.

В полном шоке смотрю сначала на сумку, действительно свалившуюся со спинки стула и теперь возвращенную на сиденье соседнего, затем поднимаю взгляд выше — вскользь по мускулистой смуглой руке с ярко выраженными венами. Явно этот парень много занимается спортом… Затем — еще выше — к широченной груди, обтянутой футболкой. И торможу на серьезном лице, только сейчас, впервые, рассматривая пристально Данияра Байматова.

Он… Хищный. Вот правильное слово. Хищный. Лицо воина, такие в нашем народе в древности высекали на чеканках, восхваляющих вождей и героев. Мужественные черты, сжатые сурово губы, небритость. И темный, властный взгляд.

Он вообще не юноша уже, хоть и учится на последнем курсе.

Он — мужчина.

И мне рядом с ним страшно.

Не хочется попасть в прицел его внимания.

— Спасибо… — шепчу я.

В этот момент снова загорается экран телефона, высвечивая фото улыбающегося Натана. И его сообщение: “Люблю тебя, малыш”.

Байматов видит и фото, и сообщение.

Взгляд его остреет, а скулы становятся каменными.

— Будь внимательнее, — говорит он.

И отходит.

А я моргаю и поворачиваюсь к молча наблюдающей за нами Алине.

Что это было вообще?

К чему относилось это его “Будь внимательнее?”

Всевышний, сплошные стрессы сегодня!

_________________________________________________

Девочки, офигенные визуалы от Танюши ( дорогая, люблю тебя, ты же в курсе?) Шикарный и опасный Байматов Данияр

Глава 3. Как все закончилось... Или только началось?

Когда я захожу домой, первым делом снимаю обувь и медленно выдыхаю: наконец-то я дома и могу расслабиться. А то день выдался, мягко говоря, напряжённым.

Пахнет вкусно. Мама сегодня вернулась раньше домой, она ездила на совещание в минздрав, а после сразу домой, наверное.

— Мадина, ты пришла? — мама выходит из кухни, смотрит на меня, тепло улыбаясь. — Переодевайся, скоро отец вернётся, ужинать будем.

Киваю, хотя она меня уже не видит — на кухню вернулась, скидываю сумку и иду в ванную. Мою руки. Умываюсь. Смотрю на своё отражение в зеркале и внезапно ловлю себя на мысли, что я сегодня выгляжу какой-то… бледной. Устала, наверное.

Едва выхожу, навстречу из гостиной выбегает, помахивая обрубком хвоста, Айрик — моё пёс породы доберман.

— Привет, дружочек, — треплю его за холку и позволяю облизать моё щёку. Кто-то скажет фу, но Айрик — мой друг. Его мне отец подарил на пятнадцать лет, когда я с отличием закончила девятый