Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

себе нелегко, то да, ему было тяжело, но если брать отдельно встречи с Элин – они не были удручающими. - Скучно? – полюбопытствовала Элин. - Да нет, и скучно не было… Ты… для чего сейчас мы выясняем из-за чего всё кончилось? – Сынхён посмотрел на неё сверху вниз. – Ты хочешь попытаться снова? – Девушка покраснела гуще и отвела глаза. - В оправдание себя хочу напомнить, что это ты вчера позвонил, но, прости, нет, я не пытаюсь обмануть тебя или себя, намекая на то, что сделать вторую попытку хочешь ты. – Сынхён стал немного догадливее и опытнее с прошлого лета, особенно за зимние месяцы, когда доставались апатичные и стариковские вечера без любовницы, уезжающей на зов начальника. Было много часов, чтобы научиться думать не только о себе, но и привыкнуть анализировать чужие поступки, копаться в них. И теперь бизнесмен ярче и очевиднее разгадывал помыслы Элин. Он ей нравился, до сих пор нравился, и у неё хватало гордости, достоинства и душевной широты, чтобы вот так стоять и болтать с ним, не флиртуя и не обманывая. – Сынхён, я не разбираюсь в мужчинах, - она подняла на него взгляд, - я поняла, что ты можешь пропасть, сделать что-то, причин чего я не пойму, а мне это причиняет головную боль, поэтому, пусть даже эта встреча будет последней, пожалуйста, объясни всё прямо и без экивоков. Ты всё говоришь «нет, нет, нет», но если тебе не было скучно, не было тяжело, то что произошло? Господи, мы взрослые люди, просто скажи, я не ударю тебя лопаткой, мы разойдёмся добрыми знакомыми и не надо всех этих этических отговорок! Неужели это сложно? Сынхён всегда немного затормаживался, когда требовался ответ на вопрос. Он не собирался тянуть интригу, но снова, прежде чем он подготовился, Элин успела дополнить свою тираду: - Ты думаешь мне легче быть прямолинейной? Да у меня лицо и уши горят! И мне неприятно, что я смелее тебя, мне неприятно, что я первая вот так напарываюсь, напрашиваюсь. Меня разочаровывает, что я подаю тебе пример, как надо взять, и всё сказать. Видишь, насколько я честная? - Ты же учительница, ты и должна подавать пример и учить себя вести, - попытался вставить шутку Сынхёна, но она не была тем, чего ждала Элин, это читалось в её глазах. - Хорошо, - прекратил долго размышлять Сынхён. Ему тоже не нравилось, что девушка постоянно указывает на собственное превосходство в мужественности, которое должно быть присуще сильному полу, его раздражала собственная закрытость и вялость, при которой речи Элин выглядели героическими, а его присутствие никчемным, и он сам никудышным. – Честность, так честность, только, предупреждаю, я именно подобной честностью и не хотел тебя обидеть или оскорбить. Я не хотел воспитанной девушке из приличной семьи говорить такое, тем более я знаком с твоим отцом, но, хорошо. Почему всё кончилось? Я хотел секса, но понял, что с тобой не получится. Я нашёл другую, с которой получилось, и ушёл к ней. Я не струсил сказать тебе о том, что хочу секса, я не хотел тебя оскорбить подобной фразой, поскольку понял, насколько ты не такая… не такая, с которой можно о таком хотя бы говорить. Элин округлила глаза, слушая его. Алая краска доползла до самой крайней точки лба, где начинали расти волосы, а уши, по её словам горевшие и до этого, стали пунцовыми наглядно. Выговаривая признание, Сынхён всё более остервенелым взором впивался в девушку, и та, в конце концов не выдержав, потупилась, ощутив долгожданное давление от мужчины. Затеребив пуговицу пиджака, она остолбенела. Тишина в прозрачном мартовском воздухе разрядилась подгоняемым по асфальту шуршащим листочком, не убранным с прошлого года, чёрт знает откуда взявшегося в тропической флоре округи, круглогодично зелёной. Пара одновременно покосилась на него, запоздалый, неуместный, дохлый среди живой природы. Трава зеленела, кустарники изумрудно пышнились. - И… почему же ты решил, что со мной не получится? – не поднимая взгляд от земли, прощебетала Элин. - Боже, ты даже не целовалась, о чём ещё можно было думать? - Но это же не потому, что я не хотела, или имела какие-то предрассудки, я же не устраиваю манифестации против секса. – Но одно то, как она произнесла слово «секс», непередаваемо, тихо, будто отбрасывая горячий камень, выдало, обнажило, сколь чужда ей эта тема. – Я же знаю, что это норма, и в браке все люди этим занимаются. - В браке? – Сынхён махнул рукой, напомнив, что они куда-то шли, и они двинулись дальше. Он достал новую сигарету. – В наше время люди и вне брака им занимаются. - Да, но я не считаю это правильным… - Раз уж я сказал то, чего не хотел, согласившись быть искренним, теперь твоя очередь. Давай, скажи прямо, что ты думала обо мне? Что подразумевала под нашими свиданиями? – Элин, потихоньку отходя от услышанного, расправляла плечи с каждым шагом, возвращая свой боевой настрой. Сынхён огорошил её, но его вопрос напомнил ей о том, что и она придерживала свой секрет. - Я хотела за тебя замуж, - угромчаясь с шепота сказала девушка. - Вот видишь, ты тоже не до конца была тогда честной, такие коварные планы строила! – пошутил Сынхён, прикурив, и они опять ненадолго замолчали. Элин ещё в прошлом году интуитивно чувствовала, что упоминание свадьбы спугнёт молодого человека, она не затрагивала никаких схожих или пересекающихся тем после того, как он негативно среагировал на обсуждение будущих детей. Но он всё равно унюхал опасность, как свободолюбивый зверь, и умчался. - А ты принципиально против брака? – наконец поднялось лицо Элин и её карие глаза согрелись на профиле Сынхёна. Он пожал плечами, дымя на ходу: - Да нет, но сейчас не хочу. Я не знаю, когда захочу и захочу ли, но в нынешнее время заводить семью – не моё. - Хорошо, что мы озвучили всё. Мне стало легче, - вздохнула Элин. – А тебе? - Ну… у меня пропали поводы исчезать без предупреждения, - засмеялся он. Девушка улыбнулась. - А… тебе не кажется, что мы признались обо всём в прошлом времени, но продолжаем удерживать при себе то, что думаем в настоящем? Давай уж, раз никто из нас не шокирован и не сбегает от подобной беседы, пойдём до конца. – Элин обогнала Сынхёна и преградила ему путь, чтобы встретиться взглядами. – Я сказала, что хотела