Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

всегда сильно волнуется. - А… мама? – тише спросил Сынхён. - Она умерла, когда мне было двенадцать. - Извините. - Ничего, - без тени мрачности и драматизма пожала плечами Элин. – Я единственный ребенок, поэтому у папы больше никого нет. Мама умерла от рака, и многие врачи считают, что это наследственное заболевание, из-за чего папа накручивает себя ещё сильнее и постоянно тревожится обо мне. - Разве рак сейчас не лечится? – далёкий от медицины и никогда не сталкивавшийся с подобными проблемами, поинтересовался Сынхён. Ему не хотелось заставлять говорить о грустном Элин, но он чувствовал, что некрасивее будет закруглить разговор и сменить тему. Если спросил о чем-то, изволь дослушать до конца. - Не всегда. Мама испробовала всё, но ей ничего не помогло. Поэтому я стала фаталисткой, мне кажется, что если что-то предназначено, то от этого не уйти, как ни пытайся. Некоторые рекомендуют людям, подверженным риску раковых заболеваний, удалять органы… ну, знаете, по репродуктивной части. Говорят, так можно снизить опасность. Но как по мне – это бесполезная борьба с судьбой и издевательство над природой, над Божьим замыслом. - Не знаю, насчёт издевательств над природой и Богом, но я тоже фаталист. Я считаю, что предначертанного не обойти. Я с вами согласен. - Я рада, что вы меня понимаете. Я не боюсь неизбежного, даже ездила прошлой весной волонтёром на Фукусиму. Папа так отговаривал меня, грозясь излучением, но… я помогала людям, и мне это было дороже. – Элин улыбнулась, ища поддержки в лице Сынхёна, а он подумал о том, скольких помог убить Джиёну, хотя и косвенно, и в каких делах поддерживал друга. Помогать людям? Что за блаженное создание? Кажется цивилизованной и современной девушкой, и тут выдаёт такое. Волонтёром! Какая к черту благотворительность, какой альтруизм? Жизнь одна, надо стараться сделать её лучше себе, для себя. - Простите за вопрос, который принято считать интимным и некорректным, но… вы верующая? Слушая вашу манеру изъясняться, я прихожу к выводу… - О, наверное, я что-то старомодное сказала? Просто, понимаете, после маминой смерти я единственная, с кем папа постоянно общается, я его поддержка и последний член семьи, а он стал религиозным человеком, конечно, это всё накладывает отпечаток и на меня. Не могу сказать, что я убеждена в чем-то до фанатизма, или что увлекаюсь религией до потери адекватности, но мне близко это, меня это утешает, и я нахожу в церкви и вере смысл, оправдание, успокоение. - Мы с вами молоды для того, чтобы искать успокоение, - усмехнулся Сынхён, блеснув глазами. Ему хотелось уйти от этих унылых рассуждений, перейти к чему-то более лёгкому и приятному. – К слову о молодости, может быть, перейдём на «ты», раз теперь нас не связывает соседствующее рабочее место? - Я не против. - Тогда, Элин, что ты делаешь в воскресенье? - Во второй половине дня свободна. - Любишь поспать до обеда? - Нет, я посещаю церковь, - покраснела она до корней волос. Отведённые глаза показали, что ей самой неуютно обсуждать духовную приверженность с не близким человеком. Сынхён почти сник, видя консервативность девушки, но постарался отвлечься от этого, надеясь, что можно отделять приятный досуг от мировоззрения, которое Элин способна придержать при себе. Ему совсем не хочется обсуждать смысл бытия и прочую теологическую чушь, ему хочется положить ладонь ей на коленку и поцеловать её губы, прячущие ловкий на французскую речь язык. - Тогда созвонимся? Если ты дашь мне свой номер, конечно. - Запиши, только и ты мне свой дай, - Элин с хитринкой воззрилась ему в глаза, - а то вдруг опять забудешься на целую неделю с лишним. У меня с памятью, похоже, лучше. Сынхён не обиделся, и принял упрёк верно, как смелый и угловатый флирт. Элин не умела кокетничать и намекать, как опытные соблазнительницы или женщины-любовницы, меняющие выгодных и приглянувшихся мужчин. Но между ними возникла симпатия, и не привыкшая к изгибистым путям девушка шла так, как умела, пытаясь при этом придерживаться должной невинной сдержанности. Сынхён почувствовал одобрение того, что себе напланировал, молчаливое, но очевидное. Естественно, с такой порядочной мадмуазель нельзя торопить события, и продвигаться дальше стоит начинать не раньше третьего свидания. А это первое. Значит, пора сворачиваться и ждать второго. - Я не забуду, Элин. Подвезти тебя до дома? - Нет, я доберусь сама, спасибо. - Она поднялась, официально протянув руку на прощание и, смущенная тем, что Сынхён поцеловал её на французский манер, а не пожал, быстрее развернулась и ушла, не дав возможности поцеловать себя хотя бы в щёку. В пятницу Джиён с Дэсоном потащили Сынхёна в клуб, где все выпивали, и Сынхён тоже выпил бокал вина. Уйдя в закрытую кабинку, Дракон с Дэсоном раскурили по косяку, но к этому третий товарищ уже не присоединился, не изменяя своим Мальборо. К криминальным местным авторитетам постоянно заходили какие-то девицы и люди, некоторых Сынхён знал, большинство же из них – нет. Секса у него давно не было, поэтому женские тела вокруг возбуждали, но молодой человек никак не мог расслабиться и дать себе втянуться в общий кутёж. Даже когда позже все поехали в сауну в сопровождении нескольких откровенных путан, Сынхён ощутил лёгкую брезгливость. Он сидел в дорогом клубе и заказывал себе дорогое вино, почему же он должен после этого спать с дешевыми женщинами? Высказав мысль вслух, он получил от Джиёна совет позвонить в элитные эскорт-услуги. Нет, этого Сынхён тоже не хотел, но выпил ещё пару бокальчиков. В голове вертелись воскресные планы, куда повести Элин? Вдвоём, или взять кого-то с собой, предложить ей взять подружку? Нужно что-то непринуждённое и ненавязчивое. Пляж? Прогуляться у залива? Или опять посидеть где-нибудь? Вышедшая с воскресной службы девушка вряд ли оценит резкую смену обстановки, но не в библиотеку же идти? В субботу Сынхён уже никуда не хотел вести Элин. Он жалел, что ни с кем не переспал накануне, что недобрал удовольствий и наслаждений, что заработал неодобрительный взгляд от мужского коллектива, который покинул пораньше, чтобы не поддаться на уговоры попробовать травку, выпить ещё и потрахаться. Почему он не стал этого делать? Было бы весело. Далась ему эта осторожная романтика с Элин! Да, он хочет переспать с ней, но если это так сложно, то не хочет. Сколько проблем, сколько головной боли! Зачем ему вся эта информация о её возвышенных тягах, о мёртвой маме, об одиноком отце? Зачем он уже знаком с