Размышления о гуманной педагогике - Шалва Александрович Амонашвили

А педагогический процесс — это не абстракт, он — конкретная действительность, в нем участвуют конкретные люди: учитель и его ученики, и они входят в этот процесс не стерилизованные, далекие от своих личностных проблем, а именно со своими жизнями. И каким войдет в этот процесс учитель, униженный, оскорбленный, еле сводивший концы с концами от зарплаты до зарплаты, ущемленный в своем достоинстве, усталый и измученный? Входит учитель в класс раздраженный, и его раздражительность с легкостью находит выход в его же авторитарной направленности. «Гордись, учитель, своей профессией!» — призываю я и тут же добавлю: что делать, раз выбрали эту профессию, надо прожить ее с честью, ибо мы имеем дело с детьми, которые ни в чем не провинились перед нами и которым мы нужны как воздух. Да, как я ни относился к педагогическому авторитаризму, он не перекрывает во мне сознание того, что учителя, в которых вселили авторитаризм как главную форму общения с детьми, все же не потеряли любовь и преданность к детям и, может быть, многие из них утешали себя тем, что повзрослеют их ученики и поймут, что их учитель любил их и не желал им зла.

Люди, дайте вашему учителю, учителю ваших детей и внуков право гордиться вами! Ему не нужны ваши подаяния, и не ставьте его в такое положение, чтобы превратился он в униженного просителя. Никто его ни до какой высоты не поднимет, это все слова, обещания — все эти постановления, указания, приказы, заботы. Учитель сыт по горло этими словами. Только вы, люди, можете согреть вашу школу, вашего учителя. Вам нужно только отобрать школу у государства, сделать ее своей собственной частью и заботиться о ней в меру своих сил и возможностей. Школа не порадует вас до тех пор, пока учитель не возгордится вами, пока он не восполнится чувством ответственности, но не перед государством, которое так увлеклось развитием своей военной мощи, что заботы об учителе отодвинуло на задний план, а перед вами, перед каждым из вас, которые приводите своих детей к нему на воспитание. Вы должны знать, что общество, которое ставит учителя в нищенское положение, обнищает интеллектуально и нравственно обворует, загубит самое себя. Общество, учитель которого гордится им, будет процветать и развиваться.

Времена наступают сложные, и учителям придется бороться за свои права. Мы не научены такой борьбе, и нет в нас еще и смелости, чтобы потребовать от властей решения задачи, значимость которой возводится в третью степень — «главное, главное и главное». Не раз мы будем вынуждены проводить свои митинги, демонстрации, забастовки, и надо научиться культуре такой борьбы. Но мне представляется, что самый надежный путь борьбы — это есть глубокий профессионализм, постоянное обновление, творческая жилка. В конкретном обществе эти качества, по моему убеждению, будут определять реальное положение учителя.

51. Три вопроса Карла Роджерса с ответами

Обращаюсь снова лично к Вам, уважаемый Учитель!

Не буду больше говорить о наших бедах.

Позволю себе вернуть Вас к Карлу Роджерсу, вопросы которого я Вам уже задал в начале встречи. Полагаю, Вам интересно выяснить, насколько Ваша позиция совпадает с точкой зрения великого психолога-гуманиста. Однако сперва несколько слов о самом Роджерсе и некоторых моих ассоциативных впечатлениях.

Карл Роджерс был выдающимся американским психологом и психотерапевтом. Умер в 1987 году в 85-летнем возрасте. Карл Роджерс создал целое направление гуманистической психологии, обосновал идею свободного учения, вел широчайшую деятельность по улаживанию разного рода конфликтов (национально-этнических, расовых, социальных, трудовых, семейных и т. д.) между людьми, между большими группами людей, враждующими друг с другом.

Я имел счастье наблюдать, как он проводил сеанс с девушкой, помогая ей разобраться в своем внутреннем мире, освободиться от не вполне ею же самой осознанных душевных ран. Во время этого сеанса я впервые практически увидел удивительно преобразующее влияние психолого-педагогически отработанного метода пауз и утвердительных реплик. Паузы, которые искусно создавал психотерапевт и общении с девушкой, реплики, которые по своей сути содержали повторение двух-трех последних слов прерывистого откровения девушки, служили поощрением углубленного самоанализа пациентки. Было это в Тбилиси в 1986 году.

Затем я имел возможность пригласить в Тбилиси учеников Карла Роджерса под руководством Вирджинии Сатир для проведения цикла бесед и сеансов. На сеанс Вирджинии Сатир приехали из села мать с сыном-подростком. У матери и сына был острый конфликт, доходящий до крайних взаимных грубостей, когда мать теряла самообладание, а сыну хотелось насовсем убежать из дому. Не стану описывать, как проходил сеанс, скажу только, что после него мать с сыном возвращались домой как любящие друг друга люди, сожалея о прошлом, каясь и душевно сочувствуя друг другу. Скажу только об одной сцене из сеанса. Мальчик был маленького роста, а Вирджиния Сатир была высокая женщина, смотрела на него сверху вниз. И вдруг она нашла возможность (спустилась со сцены на две ступеньки) уравнять свой рост с ростом мальчика, посмотрела ему прямо в глаза и спросила: «Как тебе лучше говорить со мной — так или когда я стою над тобой?» «Так лучше!» — ответил мальчик незамедлительно. И я еще раз убедился в доброте и гуманности такой позы, когда взрослый — учитель, воспитатель — нагибается, а еще лучше, приседает на корточки, чтобы они с ребенком могли смотреть друг другу в глаза и так вести общение. Я не раз чувствовал на себе, как в таких случаях общение становится более сердечным, усиливается взаимопонимание, взаимное доверие. Сеансы Вирджинии Сатир строились на таких элементах, которые полностью соответствовали идеям Карла Роджерса о трех основных условиях межличностного общения, стимулирующих развитие каждого человека: активное слушание другого, способность стать на позицию другого, вести открытое самоутверждение.

К известному в мире психологу, классику мировой психологии Карлу Роджерсу обратились учителя с просьбой выступить на учительской конференции и рассказать о проблемах развития и обучения детей. «Я никогда не был школьным учителем, — говорит Карл Роджерс, — таким образом, я не знаю той ситуации, с которой вы сталкиваетесь каждый день лицом к лицу в школьном классе. Поэтому я выбрал следующий путь: я попытался представить, какие вопросы я бы задал себе, если бы внезапно стал учителем любимых детей, одаренных и самых обычных». И свое выступление перед учителями он так и построил: задал самому себе семь вопросов и ответил на них. Из выступления Карла Роджерса я выбрал три вопроса с