Россия: страна, которая хочет быть другой. Двадцать пять лет – взгляд изнутри - Хайс Кесслер

Эта книга – личное видение, личные воспоминания. В 1991 году меня привела в Россию цепь случайных событий, которые начались благодаря моему учителю истории в классической гимназии. Во время срочной армейской службы он освоил русский язык и, чтобы его не забыть, ввел у нас факультатив по русскому языку. Как я попал на эти занятия? Меня привело отчасти любопытство, отчасти некоторое бахвальство. Языки я любил, а русский был, вне всяких сомнений, самым экзотическим из тех, которые предлагались в школе.

Дело было в начале 1980-х, во времена расцвета холодной войны, когда от соцлагеря нас отделяла пропасть. Они считались нашими врагами, хотя никто не знал почему. Во время службы в армии в середине 1950-х годов мой отец, стоя на берегу Эльбы, еще, бывало, слышал от командира: «Там, на той стороне, враг!», но я вырос с уже гораздо более стершимся, абстрактным образом врага. А Советский Союз меня вообще не привлекал – добираться туда представлялось сложной задачей, сама страна виделась унылой и скучной. Фактически, русский язык был для меня таким же мертвым, как латынь и греческий, которые преподавались в нашей гимназии.

Но история меня поторопила. В 1985 году генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Михаил Горбачев. Его реформы должны были послужить началом нового курса Советского Союза. Неотъемлемыми элементами этого курса стали гласность и разрядка в отношениях с внешним миром. За несколько лет политика перестройки и гласности привела к окончанию холодной войны, и Россия распахнула свои двери миру. В университете, где я в то время учился на историческом факультете, я мог выбирать факультативные курсы и выбрал курс русского языка, надеясь теперь овладеть им по-настоящему.

Освоив язык, я решил на этом не останавливаться: посетил страну, обзавелся там друзьями и каждый год в «лихие девяностые» проводил там по несколько месяцев. В 1996 году я познакомился с Дашей, моей будущей женой. Сначала мы жили в Италии, где я тогда учился, но в 2002-м мы перебрались в Москву, из которой я уехал только в 2016 году.

Российской историей я начал заниматься уже в начале 1990-х годов. Это было невероятно увлекательное время. Открылись советские архивы, и я присоединился к небольшой группе российских и зарубежных «первопроходцев», занимавшихся инвентаризацией всего того, что могли поведать нам километры собранных в архивах исторических документов. Переехав в Москву, я стал более тесно сотрудничать со своими российскими коллегами, сначала в рамках серии исследовательских проектов, а позднее и в качестве приглашенного профессора Российской экономической школы (РЭШ), одного из первых негосударственных высших учебных заведений России.

Даша родилась в Москве, ее детство и взросление пришлись на два последних десятилетия Советского Союза. В школе ей рассказывали о коммунистическом будущем. Пытаясь объяснить, что это значит конкретно, учительница, будучи не в состоянии придумать ничего другого, как-то заявила, что все станет бесплатным: «И детские колготки тоже! Ведь здорово!?» Как раз эти постоянно сползающие колготки Даша ненавидела лютой ненавистью, как, впрочем, и ее одноклассницы. Еще в школьном возрасте она для себя решила, что, когда вырастет, уедет из России, а пока – лелеяла свою мечту и романтическую открытку с видом вечернего Парижа. Но по-настоящему она увидела Париж уже во время нашего свадебного путешествия. После нашего переезда из Италии в Москву она начала работу на телевидении, затем в кино, став в итоге режиссером-документалистом.

Все те годы Москва оставалась постоянным местом моего жительства, и это, несомненно, повлияло на мои наблюдения. Как и в других странах, столица представляет собой особую, нетипичную часть страны, где концентрация власти, денег и информации является мощным катализатором социальных, экономических и культурных преобразований, заметно опережающих другие регионы. В России этот контраст разителен. Во все времена страна отличалась высокой степенью централизации власти. Но и по сей день Москва сохраняет колоссальное влияние на всю остальную Россию. Москва – государство в государстве. В некотором смысле это другая страна, другая цивилизация, что до боли ясно всем – как жителям Москвы, так и жителям остальной страны. Работая над этой книгой, я старался принимать во внимание позицию регионов России, учитывая не только свою практику, но и впечатления других людей. Москва притягивает к себе, как магнит, а с ними в Москву приходит и опыт, полученный в других регионах страны.

Эта книга – взгляд изнутри. Она основана на личном опыте и наблюдениях, дополненных рассказами и мыслями других. Отсылки к источникам читатель найдет в конце книги в комментариях к главам. Глав всего пять, каждая из них посвящена одному из аспектов изменений, произошедших за двадцатипятилетний период.

Первая глава описывает социальные и культурные преобразования в России, начавшиеся с момента распада СССР в 1991 году. В ней повествуется о свободе и о тех обещаниях и напряжении, которые свобода приносит с собой.

Во второй главе речь идет о неминуемо и повсеместно присутствующем призраке прошлого, советского прошлого, прославленного и осмеянного, которое, однако, всякий раз используется как мера для оценки перемен в настоящем. «Совковое мышление» и «гомо советикус» – часто используемые понятия, но из чего, собственно, на самом деле состоит советское наследие?

Третья глава посвящена одной из двух составляющих процесса общественной трансформации, а именно – переходу от экономики государственного центрального планирования к рыночной.

Четвертая глава сосредоточена на другой, намного более проблематичной части трансформации: в основном провалившейся попытке превратить Россию – жестко управляемую страну с однопартийной системой – в демократическое правовое государство.

В последней главе этой книги речь пойдет о, возможно, самом фундаментальном, но также и наименее распознанном преобразовании, а именно – о превращении России из практически закрытого для внешнего мира общества в общество открытое, сплетенное множеством нитей с мировой экономикой, тесно взаимодействующее с остальным миром. Поэтому особенно горько, что в тот момент, когда эта рукопись идет в печать, именно это завоевание становится жертвой жестких санкций, вызванных вводом российских войск на территорию Украины.

В заключение своего предисловия я хочу сказать о России кое-что для меня очень важное. Это связано со способностью России меняться в принципе. Бессчетное количество раз за прошедшие тридцать лет и в России, и за ее пределами мне приходилось слышать, что на самом деле в России никогда ничего не меняется, что страна обречена на рабство, что в ней не ценят человеческую жизнь и между гражданами и правителями лежит непреодолимая пропасть. Эти слова проявляют иногда разочарование, иногда осуждение. Зачастую в качестве аргументов притягиваются исторические параллели, восходящие аж к татаро-монгольскому игу XIII века. Сейчас,