Беженцы - Боб Мур
Общественный протест в Бельгии привел к тому, что иммиграционная политика, которая до этого момента была неоспоримой прерогативой исполнительной власти, стала предметом публичных дебатов. Известные представители еврейской общины и либеральные политики выступили в защиту еврейских беженцев и раскритиковали депортационную политику Жозефа Фольена. На этом фоне твердолобый Фольен продолжал в неприкрытой манере защищать высылку еврейских беженцев, проявив себя бессердечным жестким человеком, не испытывающим ни малейшего сочувствия к судьбе несчастных. Он обесценил их прошения о предоставлении убежища, назвав экономическими иммигрантами, и высмеял попытки самоубийства. 24 октября Вандервельде заручился поддержкой совета Социалистической партии и приказал «своему» премьер-министру Полю-Анри Спааку немедленно прекратить (уже прекращенные) акты высылки.
Привлечение Германии к сотрудничеству в области иммиграционного контроля
Аншлюс Австрии вызвал протест многих западноевропейских государств против немецкой политики пересечения границ, хотя и не принес немедленных результатов. Соответственно, заинтересованные страны разработали превентивные меры, чтобы защититься от будущей нежелательной иммиграции. Поскольку нацистское применение денатурализации как формы преследования становилось все более распространенным, Бельгия и Нидерланды стали настаивать на том, чтобы германские граждане, обращающиеся за визой или прибывающие на границу, имели официальный документ о том, что они могут в любое время вернуться на родину. Немецкие власти отказались выдавать такие документы, вновь и вновь устно подтверждая, что все немцы, включая евреев, всегда могут вернуться в Германию. Эта мера значительно усложнила поездки для всех граждан рейха, но все же привела к некоторым уступкам Германии соседним государствам. В двустороннем бельгийско-германском соглашении, заключенном 22 октября 1938 года, прямо говорилось, что все немецкие иммигранты могут вернуться в Германию. В обмен на эту гарантию бельгийские власти согласились на нормализацию пограничного контроля для обычных путешественников из Германии. Зафиксировав, что все немцы могут вернуться в Германию, они возложили вину за нежелание возвращаться на евреев.
Протесты против бегства евреев заставили немецкие власти не только пообещать разрешить своим гражданам вернуться, а в результате переговоров со швейцарскими и шведскими властями – отметить их паспорта, но и дать гарантии, выходящие за эти рамки. Немецко-швейцарские переговоры в сентябре 1938 года привели к обязательству Германии не только отметить паспорта немецких евреев, но и проинструктировать немецких пограничников не выпускать в Швейцарию владельцев немецких «J»-паспортов, если у них нет швейцарской визы. Аналогичным образом германо-бельгийское соглашение от 22 октября 1938 года предусматривало, что немецкие власти будут помогать бороться с нелегальной иммиграцией в Бельгию. Чтобы выполнить эти обещания, в начале ноября 1938 года немецкие власти издали приказ об аресте всех евреев, обнаруженных вблизи границы, у которых не было документов, необходимых для въезда в Бельгию, Швейцарию или Францию. Мужчин – потенциальных эмигрантов до отправки в концентрационный лагерь должны были помещать в полицейские тюрьмы, а женщин и детей просто удаляли из приграничной зоны. Эта готовность Германии помогать соседним странам не была полностью «филантропической», поскольку она также служила для предотвращения выезда политических активистов из страны и контроля за тем, чтобы перед отъездом евреи лишались всего своего имущества.
Много евреев по-прежнему пыталось бежать из нацистской Германии, нелегально пересекая границу, а административные возможности приграничных районов были недостаточны для надлежащего исполнения приказов. Например, в ноябре 1938 года отделение гестапо в Ахене не смогло справиться с большим количеством австрийских евреев, которые пытались эмигрировать без разрешения и были пойманы. Поскольку местная полицейская тюрьма была переполнена до отказа, а перевод этих еврейских заключенных в концентрационный лагерь не мог быть осуществлен быстро, местные власти были вынуждены освободить несколько арестованных еврейских потенциальных эмигрантов. Таким образом, эти евреи были освобождены от заключения в концлагерь и лишь выдворены из приграничного района.
Сотрудничество в деле пресечения нелегальной иммиграции в соседние страны означало изменение курса нацистов, пытавшихся провести этническую чистку немецкого рейха. Если на восточной границе немецкие власти всеми возможными способами пытались ускорить эмиграцию, то на западной стороне они активно пытались предотвратить выезд людей. Так, начиная с ноября 1938 года беженцам, пытавшимся покинуть немецкую землю и уехать в Бельгию, Францию или Швейцарию, приходилось обманывать как немецких, так и бельгийских, швейцарских или французских пограничников. Поэтому им пришлось полагаться на все более дорожавшие услуги «пассеров», которые за солидное вознаграждение переправляли людей через границу.
Глава II.4
От Хрустальной ночи до войны, ноябрь 1938 – август 1939 года
Френк Кастекер и Боб Мур
Хотя экономическое и административное давление на евреев в Германии уже было сильным к осени 1938 года, оно должно было стать еще хуже после событий Хрустальной ночи. Волна насилия и разрушений охватила Германию. По официальным данным, непосредственно в «ночь разбитых витрин» был убит 91 человек, а многие сотни умерли от ран или в концентрационных лагерях в последующие дни и недели. Около 30 000 мужчин-евреев были арестованы и отправлены в концентрационные лагеря. Все средства и имущество, которыми большинство евреев располагало в ноябре 1938 года, были разграблены или уничтожены во время погрома, а штраф в миллиард марок, наложенный на общину для оплаты ущерба, и другие различные поборы фактически обанкротили большую часть ее коллективной деятельности. Вся еврейская предпринимательская деятельность должна была прекратиться к 1 января 1939 года, а все оставшееся еврейское имущество и произведения искусства – проданы в пользу рейха.
Эмиграция из рейха с 1933 года, как правило, отбирала лучших кандидатов, и евреи, оставшиеся после ноября 1938 года, были менее желательны для потенциальных стран убежища, но на них все равно оказывалось огромное давление, чтобы они уехали. В то же время германские власти стремились изолировать их от всех аспектов немецкой жизни. На евреев обрушились всевозможные ограничения, их обнищание шло быстрыми темпами, а «апартеид» стал фактом повседневной жизни. Они также стали объектом раздельного трудового найма, поскольку нацисты предпочитали эксплуатировать тех, чья безработица делала их зависимыми от государственного социального обеспечения. В марте 1939 года немецкое государство аннексировало Богемию-Моравию.
