Беженцы - Боб Мур
Хотя Франция, Бельгия и в меньшей степени Великобритания в силу своего географического положения были вынуждены усилить охрану своих границ, у них было преимущество в виде четко очерченного набора правил для въезда.
Пограничникам не нужно было проводить расследования, чтобы выяснить, является ли потенциальный посетитель из Великой Германии добросовестным туристом или иммигрантом. Бремя первичного личного контакта с заявителями было переложено за границу на консульских работников, которые занимались оформлением виз. Для пограничников требование о выдаче визы могло превратить контроль за пересечением границы в бюрократическую рутину. Однако даже в тех странах, где дистанционный контроль был хорошо развит и являлся эффективным административным барьером на въезде, пограничным службам все равно приходилось освобождать «беженцев» от соблюдения правил. Во Франции декрет-закон от 2 мая 1938 года предусматривал, что нелегалы, подавшие прошение о предоставлении убежища по прибытии во Францию, должны пройти административное слушание. Законодательство, определяющее критерии получения статуса беженца, не было принято, но во внутренних инструкциях для полиции были прописаны некоторые принципы французской политики предоставления убежища. Франция должна быть первой страной, предоставляющей убежище, поэтому иностранцам, прибывшим из третьей страны, где они могли попросить убежища, обязаны были отказать в приеме, а лица, ранее высланные из страны, исключались так же. Центральное место в определении беженца занимали доказательства вынужденного отъезда из-за опасности для жизни и полной потери имущества. Пограничники должны были дать доступ тем иностранцам, которые могли представить доказательства, подтверждающие их статус беженца. Эти лица, получившие разрешение на убежище, направлялись в муниципалитет, где им выдавали (возобновляемый) вид на жительство сроком на один месяц. Тем временем министр внутренних дел на основании дополнительной информации выяснял, имеет ли заявитель право на получение статуса беженца.
Несмотря на гарантии, предоставляемые «беженцам», похоже, что лишь немногие люди действительно заявили пограничным властям о себе как о таковых. Немцы и австрийцы, а позднее также итальянцы и чехи неохотно шли на это, если видели возможность получить разрешение на въезд другими способами. Они не доверяли властям стран, в которые бежали, и слишком боялись отправки обратно в Германию, если их прошение о статусе беженца в конечном итоге провалится. Как политические, так и еврейские беженцы добровольно заявляли о себе властям страны убежища только после обращения в «свои» местные комитеты по делам беженцев. Вооруженные местной, пусть и частной, защитой и уже находясь на территории страны, они надеялись, что у них будет больше шансов остаться.
Хотя необходимо провести более систематическое исследование практического применения политики на границе, чтобы сравнить и сопоставить ее с хорошо задокументированными случаями в Дании и Швейцарии, имеющиеся данные свидетельствуют о том, что пограничники всех стран континентальной Европы принимали непосредственное участие в отказе в доступе («еврейским») иммигрантам. Вынесение решений в отношении евреев и «арийцев», прибывавших из Германии и Австрии с соответствующими документами или без них, стало рутинной задачей пограничников начиная с лета 1938 года. На западных границах Германии еврейских беженцев массово отсеивали, хотя у пограничников оставалась значительная свобода действий при принятии решений. В странах, которые отказались вводить визовый режим для немцев по экономическим и политическим причинам, полномочия пограничников были гораздо шире. Этим странам пришлось довольствоваться специальным и неудовлетворительным компромиссом, номинально сохранявшим границу открытой, но фактически исключавшим большое количество людей, которые хотели ее пересечь, но к которым пограничники относились как к нежелательным еврейским беженцам. В странах с децентрализованным пограничным контролем, таких как Дания и Нидерланды, пограничный контроль был гораздо менее однородным, и именно местные власти решали, кто является нежелательным иммигрантом, а кто в конечном итоге может претендовать на статус беженца.
Какими бы строгими ни были меры безопасности на границе, они не могли полностью обезопасить рубежи. Из самых разных побуждений пограничники иногда закрывали глаза на попытки беженцев пересечь границу, а в некоторых случаях даже оказывали им помощь. Другим беженцам удавалось полностью обойти пограничный контроль, третьи въезжали по туристической визе или удовлетворяли другим критериям въезда, а затем оставались в стране легально, квазилегально или нелегально. Статистика комитетов помощи еврейским беженцам и властей (рис. 4 и 5 в приложении в конце книги) ясно показывает, что весной и летом 1938 года росло число прибывающих преимущественно австрийских евреев, которые либо смогли полностью обойти пограничный контроль, либо убедили пограничников, что они соответствуют критериям въезда. По каким бы причинам ни были предприняты усилия западных либеральных государств по предотвращению дальнейшего притока нежелательных иностранцев, они отнюдь не увенчались полным успехом. Нелегальная иммиграция не была редкостью и до 1938 года, когда евреи и политические активисты ухитрялись избегать пограничного контроля, не имея ни действительных документов, ни необходимых средств, но в 1938 году и после масштабы этой иммиграции значительно возросли, как и типы людей, вовлеченных в нее. Теперь это были не просто молодые и одинокие мужчины, а респектабельные буржуазные еврейские семьи из Германии, в отчаянии готовые на все, чтобы спастись от нацистов. Все чаще возникала торговля людьми через «зеленые границы» из Германии, где контрабандистам платили огромные суммы за доставку потенциальных беженцев в безопасное место.
Внутренний контроль
Сразу после аншлюса,
